Я поднялась на крыльцо.
Входная дверь была открыта, но расположенная за ней, экранная, заперта на крючок. Я могла бы легко откинуть его при помощи перочинного ножа, но вместо этого я просто постучала. Из стоявшего на кухне радиоприемника гремела классическая музыка. Через окно мне была видна часть рабочего стола и мойка, над которой висела занавеска в белую и коричневую клетку типа тех, какие обычно можно видеть в кафе. Судя по доносившемуся до меня запаху и по характерному шипению, на кухне жарили в свином жире цыпленка. Если Хэррис Браун не даст о себе знать через пару-тройку минут, придется мне самой открывать экранную дверь.
– Мистер Браун? – позвала я.
– Да? – раздалось в ответ. Он появился в двери кухни, и видно было, что он только что оторвался от плиты. Вокруг пояса у него болталось подвязанное кухонное полотенце, в руке он держал двузубую вилку. – А-а. Погодите минутку. – Он снова исчез, явно для того, чтобы убавить огонь под сковородой. Если Браун предложит мне перекусить, я сразу же позабуду о любых его возможных прегрешениях. Сперва пища, а уж потом правосудие. Все мировые проблемы надо решать именно в такой последовательности.
Видимо, Браун накрыл сковороду крышкой, потому что шипение стало заметно тише. Потом он подошел к приемнику, стоявшему у дальней стены, убавил громкость и только после этого направился к входной двери, обтирая по пути руки о полотенце. Солнце было у меня за спиной и, судя по всему, Браун не мог меня разглядеть, пока не подошел совсем вплотную.
– Чем могу быть полезен? – спросил он, пристально всматриваясь мне в лицо.
– Здравствуйте. Вы меня помните? – спросила я, полагая, что коль скоро он так долго прослужил в полиции, то должен навсегда запоминать однажды виденного им человека. Мне показалось, что если не напомнить ему, при каких обстоятельствах мы с ним встречались, Браун, вероятно, не сообразит, кто я такая. Дополнительно смущало меня и то, что за последние дни мы несколько раз разговаривали с ним по телефону. Если Браун узнает мой голос, вряд ли свяжет его с той женщиной, что неожиданно возникла перед ним на балконе гостиницы во Вьенто-Негро, однако мысль о том, где он мог слышать этот голос, станет неотступно преследовать его.
– Нет, напомните.
– Кинси Милхоун, – ответила я. – Мы договаривались с вами вместе пообедать.
– А-а, верно, верно. Простите. Заходите, пожалуйста, – проговорил он, открывая экранную дверь и пропуская меня в дом. Взгляд его при этом стал пристальным и сосредоточенным. – Мы ведь с вами, по-моему, встречались, да? Мне ваше лицо почему-то знакомо.
– Во Вьенто-Негро, – глуповато хихикнула я. – На балконе гостиницы. Я еще сказала, что меня ваши друзья прислали, но я вам тогда соврала. На самом-то деле я выслеживала Венделла, так же, как и вы.
– О Господи, – произнес он, поворачивайся к кухне. – У меня там курица жарится. Проходите сюда.
Я аккуратно прикрыла за собой дверь, заперла и, проходя через комнату, окинула ее быстрым, но внимательным взглядом. Неопрятный, покрытый линолеумом пол, большие и неуклюжие мягкие кресла, оставшиеся, видимо, еще с тридцатых годов, полки, как попало забитые книгами. Комната была не просто неубранной, в ней царил настоящий погром. Ни настольных ламп, ни занавесок на окнах, камин тоже явно не функционировал.
Я дошла до двери на кухню и заглянула туда.
– Похоже, Венделл Джаффе снова исчез.
Хэррис Браун уже стоял у плиты и держал в руке крышку, из-под которой со сковородки обильно валил пар. На краю плиты помещалась большая мелкая тарелка с мукой, смешанной со специями. Там, где Браун обваливал куски цыпленка, в муке остались углубления, в остальном же поверхность муки была ровная и нетронутая и казалось, что тарелку покрывает выпавший снег. И тут я вдруг подумала: если Браун сейчас вонзит мне в шею вилку, останутся два маленьких следа, как от укуса змеи.
– Вот как? – Браун потыкал вилкой цыпленка. – А я и не слышал. И как ему это удалось?
Я осталась стоять в двери, прислонившись к косяку. Похоже, кухня являлась единственным местом в доме, куда проникал солнечный свет. И здесь было больше порядка, чем в остальной части дома. Мойка начищена до блеска. Холодильник, хотя и старый, еще с закругленным верхом, пожелтевший от времени, однако следов от грязных рук на нем не было. Вдоль кухни шли открытые полки, заполненные разномастной посудой.
– Не знаю. Я думала, вы мне расскажите, – ответила я. – Вы ведь с ним позавчера разговаривали.
– Это кто вам сказал?
– Его приятельница. Когда вы звонили, она была дома.
– А-а, та самая миссис Хафф, – проговорил Браун.
– Как вы ее разыскали?
– Очень просто. Вы ведь сами назвали мне ее имя в нашем первом телефонном разговоре.
– Да, верно. И наверняка сказала вам, что она живет в Кис. Я забыла.
– А я почти ничего не забываю, – похвастался мужчина, – хотя иногда замечаю, что возраст все-таки берет свое.
Внутренне я вся напряглась. Слишком уж непринужденно он держался.
– Прошлым вечером я говорила с Карлом. И он мне сказал, что вернул вам те сто тысяч, которые был должен.
– Верно.
– А почему вы спорили с Венделлом?
Браун перевернул на сковородке несколько кусков курицы, уже успевших покрыться красно-коричневатой корочкой, к которой кое-где прилипли специи. На мой взгляд, цыпленок был уже готов, однако когда Браун потыкал его вилкой, выступила характерная красная жидкость. Браун убавил огонь и снова накрыл сковородку крышкой.
– Я спорил с Венделлом до того, как получил деньги. Потому-то я и вышел на Эккерта и заставил его приехать в тот вечер сюда.
– Не понимаю, какая тут связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115