– Я хочу, чтобы ты был в безопасности, когда приедет твой отец.
– В безопасности? – Сам смысл этой фразы был ему совершенно чужд и непонятен. Он передернулся, напряжение вроде бы спало с него, он немного расслабился. Потом отпустил меня, попятился назад и, тяжело дыша, опустился в кресло. – Боже! Что это со мной? Господи!
– Хочешь, я с тобой поеду? – В том месте, где он схватил меня за воротник, на блузке остались складки, которые теперь, похоже, уже ни один утюг не разгладит.
Брайан отрицательно покачал головой.
– Можно вызвать твою мать.
Он опустил голову и поерошил рукой волосы.
– Не хочу я ее. Хочу, чтобы приехал отец. – Теперь это был его голос, того Брайана Джаффе, которого я знала. Он вытер лицо рукавом. Мне казалось, что парень вот-вот расплачется, но глаза у него оставались сухими... пустыми... голубыми и холодными, как льдинки. Я сидела молча, выжидая, что еще он скажет. Постепенно дыхание у него выровнялось и он снова стал похож на самого себя.
– Если ты вернешься добровольно, – снова забросила я удочку, – суд это учтет.
– Чего ради я должен возвращаться? Меня освободили на законном основании. – Тон у него был дерзкий и одновременно раздраженный. Тот, другой Брайан исчез, опустился, подобно злому духу, в мрачные глубины своей внутренней преисподней. Этот Брайан снова был просто капризным мальчишкой, уверенным, что все должно делаться так, как ему хочется. Он наверняка принадлежал к типу ребят, которые, проигрывая, обязательно заявляют: «Ты нечестно играешь!», но на самом-то деле сами же всегда и нарушают правила честной игры.
– Перестань, Брайан! Ты сам все прекрасно понимаешь. Не знаю, кто исхитрился отдать распоряжение компьютеру, но поверь мне, по улице ты разгуливать не должен. На тебе ведь все-таки обвинение в убийстве.
– Не убивал я никого! – Возмущение его было неподдельным. По-видимому, он хотел сказать, что не собирался убивать ту женщину, когда направлял на нее револьвер. И почему он должен теперь чувствовать себя виноватым, если все произошло помимо его воли? Глупая дрянь. Нечего было орать, когда у нее всего лишь попросили ключи от машины. Зачем ей понадобилось с ним спорить? Вечно эти женщины обо всем спорят.
– Тем лучше для тебя, – ответила я. – Но между прочим, сюда уже едет шериф, чтобы тебя забрать.
Брайан был поражен таким предательством с моей стороны. Взгляд, которым он меня наградил, был преисполнен бешенства.
– Вы что, копов вызвали? Зачем вы это сделали?
– Потому что я не верю, что ты явишься в полицию сам.
– А почему я должен это делать?!
– Вот видишь! Такое вот у тебя отношение. Ты уверен, что законы на тебя не распространяются. И знаешь что еще?
– Не знаю и знать не хочу. Надоело мне тебя слушать. – Он вскочил с кресла, на ходу схватил лежавший на телевизоре бумажник, бросился к двери, распахнул ее. Прямо за дверью, на пороге стоял, подняв руку, чтобы постучать, полицейский, помощник шерифа. Брайан мгновенно развернулся и бросился к раздвижным стеклянным дверям. Но с той стороны появился второй полицейский. Брайан в отчаянии швырнул на пол бумажник с такой силой, что тот подскочил, будто футбольный мяч. Первый полицейский сделал движение, попытавшись схватить Брайана, но тот вырвал у него свою руку.
– Не трогай меня!
– Тихо, сынок, тихо, – проговорил полицейский. – Я тебе ничего плохого не сделаю.
Брайан попятился, тяжело дыша, взгляд его перебегал от меня на одного полицейского, потом на другого. Его перехитрили, и теперь он отступал, выставив перед собой руки, как будто собирался отбиваться от нападавших на него диких зверей. Оба полицейских были здоровыми, крепко сбитыми и немало повидавшими мужчинами, первому было лет под пятьдесят, второму около тридцати пяти. Мне бы не хотелось помериться силами ни с одним из них.
Второй полицейский держал руку на кобуре, но оружия пока не доставал. В наши дни конфронтация с законом может легко и просто закончиться смертью. Полицейские переглянулись. Сердце у меня екнуло и учащенно забилось при мысли о том, что может сейчас произойти. Мы, все трое, стояли и не двигались, выжидая, что предпримет Брайан.
– Спокойно, спокойно, – негромким голосом продолжал первый полицейский. – Не надо волноваться. И не надо никому делать глупости, тогда все закончится хорошо.
Во взгляде Брайана промелькнула растерянность. Дыхание его чуть успокоилось, он вроде бы начинал овладевать собой. Потом выпрямился, его напряжение спало, хотя у меня не было ощущения, что угроза миновала. Он попытался даже неодобрительно улыбнуться и уже без сопротивления позволил надеть на себя наручники. Брайан избегал встречаться со мной взглядом, и по правде говоря, меня это вполне устраивало. Было нечто унизительное в том, чтобы наблюдать, как он сдается.
– Идиоты, легавые, – буркнул он себе под нос, но полицейские никак не отреагировали на эти слова. Каждому приходится время от времени спасать свое лицо. Так что ничего обидного в его словах не было.

* * *

Дана появилась в тюрьме, когда еще продолжалось оформление поступления туда Брайана. Разодета она была хоть куда, в первый раз я увидела на ней не джинсы, а выдержанный в серых тонах строгий деловой костюм из смеси льна с синтетикой. Времени было уже одиннадцать вечера, я стояла в вестибюле с очередным стаканом скверного кофе, и тут услышала приближавшийся по коридору цокот ее высоких каблуков. Мне оказалось достаточно лишь мельком взглянуть на нее, чтобы понять, что она вне себя от злости, и причина тому не Брайан и даже не полицейские, а я. В тюрьму я приехала вслед за полицейскими, только они двинулись прямо во внутренний двор, а мне пришлось ставить машину на общую стоянку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115