Чародей снова рассмеялся:
– О, мы уже не так храбры, как раньше? Скажи-ка мне, принц Аталантара, что ты согласен сделать для меня, чтобы я пощадил твою жизнь?
– О какой жизни ты говоришь, колдун? Почему бы тебе не убить меня сразу? Я знаю, ты не против, – ответил Эльминстер, пожалуй, с чуть большей храбростью, чем он чувствовал на самом деле.
– «Другие Верховные Чародеи пусть живут как хотят», – с издевкой процитировал он слова Эла. Он холодно усмехнулся: – Как принц Аталантара, ты обладаешь большой ценностью. Если что-нибудь случится с Белором – а сейчас как раз и назревает такая необходимость, чтобы с ним что-нибудь случилось, – было бы весьма удобно иметь под рукой спрятанного где-нибудь отпрыска королевских кровей, чтобы воспользоваться… гм, то есть для гарантии. – (Вилы подплыли чуть ближе.) – Конечно, слепота не помешает тебе, когда я превращу тебя в… ну, скажем, в черепаху или слизняка. А еще лучше в личинку мухи! Тогда ты сможешь питаться на трупах своих друзей-разбойников, когда мы убьем их. Ну а если нам не удастся добраться до них, что ж, придется остаться голодным…
Язвительный голос колдуна оборвался равнодушным смешком. Эльминстер почувствовал, что его тело покрылось холодным липким потом, когда страх подступил к самому горлу. Он повис в воздухе, внутренне дрожа от беспомощности, и закрыл глаза.
И в тот же миг Эл почувствовал, как неведомая сила заставляет глаза широко открыться, а сами глазные яблоки поворачивались до тех пор, пока не стали смотреть в упор на колдуна. При этом он обнаружил, что больше не может говорить и вообще издавать хоть какие звуки.
– Это чтобы ты не кричал, – упиваясь своей властью, пояснил колдун. – Мы же не хотим перебудить весь народ на постоялом дворе, но я хочу видеть твое лицо, когда в него вонзятся вилы.
Эльминстеру ничего не оставалось делать как только с ужасом смотреть на острие приближающихся вил…
Позади чародея бесшумно открылась боковая дверь, и крепкий человек с вьющимися усами бесшумно проскользнул в конюшню, держа в руках поднятый топор, который немедля с силой обрушил на колдуна. Глухой удар, и срубленная ненавистная голова покатилась в сторону. Потекла кровь. И Эльминстер, и вилы тут же упали на пол.
В то же мгновение юноша вскочил на ноги, сжимая в руке Меч Льва…
– Назад, мой принц! – взревел человек, выбрасывая вперед могучую руку, чтобы отстранить его. – У него могут быть заклинания на случай смерти.
Человек, отступив на шаг назад, не сводил пристального взгляда с зарубленного тела, держа наготове у плеча окровавленный топор. Эльминстер тоже присмотрелся: голубоватое сияние медленно угасло повсюду, кроме медальона, – и вышел из стойла.
– Этот медальон обладает магической силой, – тихо сказал он, – но больше ничего особенного я не вижу. Благодарю.
Человек поклонился:
– Почту за честь, если ты тот, кем назвал тебя этот чародей.
– Да, он правильно меня назвал, – ответил Эльминстер. – Я – Эльминстер, сын уже умершего Элтрина. Хелм Стоунблейд сказал, что тебе можно доверять… если ты тот, кого зовут Броарн.
Человек снова поклонился:
– Да, так меня называют люди. Добро пожаловать на мой постоялый двор, хотя должен предупредить тебя, господин, шестеро наемников ночуют сегодня под этой крышей и по крайней мере один странствующий купец, который обо всем, что видит, докладывает чародейским прихвостням.
– Эта конюшня – для меня уже дворец, – с улыбкой ответил Эльминстер. – Я бежал от чародеев и наемников и, чтобы добраться сюда, прошел почти через все Отрожье… и у меня все чаще и чаще возникает вопрос, а есть ли в мире место, где их нет.
– В мире нет места, где можно спрятаться от сильной магии, – рассудительно ответил Броарн. – Вот почему эти земли сегодня принадлежат людям, а не эльфам.
– Я всегда думал, что эльфийская магия превосходит человеческую, – удивленно воскликнул Эльминстер.
– Да, если бы эльфийские маги объединили свои силы, но эльфам война с чародеями не по вкусу, и они много времени проводят враждуя друг с другом. К тому же многие из них живут… ну мы, люди, назвали бы такую жизнь праздной: их больше интересует приятное проведение времени, нежели что-то полезное.
Хозяин постоялого двора исчез за дверью, через которую появился, извлек откуда-то одеяло и бросил его на загородку.
– Человеческие волшебники знают меньше, – продолжал Броарн, снова исчезая в коридоре за дверью и вновь появляясь с большим блюдом, нагруженным всякой снедью, и кружкой величиной с голову Эльминстера, – но все время стараются найти древние заклинания или составить свои – новые. Эльфийские маги только улыбаются на это и говорят, что они и так уже знают все, что им нужно, а кто позаносчивее, так те говорят, что знают все, что вообще можно знать, но и в том и в другом случае они одинаково ничего не предпринимают.
Эльминстер увидел неподалеку табурет и сел.
– Расскажи еще что-нибудь, – попросил он. – Пожалуйста. Ведь, в сущности-то, это все правда, что колдун сказал о моей наивности. Хотелось бы побольше узнать, как живет окружающий мир.
Броарн улыбнулся и передал ему блюдо и кружку. Широкая улыбка стала еще шире, когда Эльминстер, сняв крышку, увидел холодную курицу и без дальнейших уговоров набросился на нее.
– Ага, значит, у тебя, господин, хватает мозгов, чтобы интересоваться тем, чем большинство не интересуется. О жизни здесь, в Аталантаре, мало что скажешь: Верховные Чародеи держат страну за горло и не собираются ослаблять свою хватку. Но, несмотря на всю их напыщенность, они и рядом не стоят даже с учениками чародеев из некоторых южных стран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138