Рядом с ними на лавках еще были свободные места.
– Как насчет поцеловаться да обняться? – с безразличным видом спросила Ашанда, осматривая ногти. Она знала, каким будет ответ. Этот с гривой черных волос и большим носом промолчит, а Фарл…
– Не-а, нам нравится только смотреть. – И он с вожделением посмотрел на нее поверх своей кружки.
Ашанда одарила его насмешливым кокетливым взглядом и, приложив два нежных пальчика к губам, быстро-быстро заморгала, словно она потрясена, а затем ответила, растягивая слова:
– А вот многим другим нравится и кое-что еще, и это правильно. Так что не забудь подвинуться, дружочек, когда нам понадобится место на этих лавках, а не то познакомишься с моей туфелькой!
Прежде им уже доводилось видеть, как эта туфелька с острым лезвием на носке не раз била по ногам кого-нибудь из клиентов, а однажды даже врезалась в живот одному матросу, не сумевшему соразмерить свою необузданную силу: бедолага так и скончался, в криках, с выпущенными кишками, прямо на полу харчевни. Оба вора поспешно кивнули, а девицы захихикали.
Фарл подмигнул одной из них, и она, наклонившись вперед, похлопала его по колену. Ее шелковый с глубоким вырезом корсаж прохладно скользнул по руке Эльминстера. Он поспешно отставил кружку, чтобы та не мешалась, и в нем что-то шевельнулось.
Заметив его поспешное движение, Будаэра с улыбкой повернулась к нему. Ее запах, напоминающий нежную розу, – она пользовалась не такими сильными духами, какие обычно были у них в ходу, – ударил ему в нос. Эльминстер задрожал.
– В любое время, как только у тебя появятся деньги, милый, – хрипло выдохнула она. Эльминстер, успев вовремя прикрыть рукой нос, чихнул, расплескивая пиво, и чуть не сбил свою соседку на пол.
Их угол наполнился шумом и хохотом. Будаэра одарила юношу свирепым взглядом, но затем смягчила его до сожалеющего, увидев его искреннее огорчение, когда он начал неуклюже извиняться. Похлопав его по колену, она сказала:
– Ну ладно. Раз ты такой неловкий, могу дать несколько уроков.
– Если у тебя хватит денег на ее уроки, – хихикнула другая девица, и вокруг опять послышались смешки. Эл вытер рукавом слезящиеся глаза и кивнул Будаэре, но та уже отвернулась к своей товарке, чтобы спросить, где и за сколько та раздобыла свою медную краску для ногтей.
Фарл пробежался пальцами по волосам над ухом и протянул вперед руку с зажатой в пальцах монетой с таким изумленным видом, словно никогда прежде и не видел ее:
– Будаэра, я готов, я хочу тебя и не вижу, кто бы нам помешал…
– Еще две серебряные монеты, – равнодушно ответила она, – так у меня заведено, любовь моя.
Вокруг них раздался взрыв хохота. Посетители с высокими бутылями в руках перебирались поближе – посмотреть, что за веселье затевается в милой компании.
Фарл выглядел обескураженным.
– По-моему, за ухом ничего больше нет, хотя постой, я же еще сегодня не причесывался… – С надеждой он снова запустил пальцы в шевелюру, затем покачал головой: – Нет.
Одна из девушек наигранно вздохнула, как будто сильно опечалилась результатом его поисков, но он тут же жестом остановил ее:
– Подождите, я ведь проверил еще не все мои волосы.
Фарл бросил хитрый взгляд и запустил руку под рубаху, чтобы почесать в подмышке. Его пальцы энергично заработали. Вдруг он остановился и, притворно нахмурившись, вытащил воображаемую – по крайней мере, Эльминстер надеялся, что это так, – вошь. Затем он сделал вид, что ест ее, да с таким смаком, что просто пальчики оближешь, а когда управился, то снова залез под рубаху – поискать в другой подмышке.
Почти сразу же его глаза удивленно округлились. Он медленно вытащил руку, и в пальцах была зажата… золотая монета! Обнюхав ее, он сделал вид, что с отвращением убирает монету, а затем, рассмеявшись, торжествующе поднял ее вверх:
– Видала?
– Ну ладно, – мурлыкнула Будаэра, – это уже кое-что. А еще одна такая у тебя есть?
Фарл принял обиженный вид:
– Интересно, насколько грязными ты считаешь мои подмышки?
Вокруг раздался звенящий, веселый смех, девицам нравилось развлечение. Эл с безразличием наблюдал за происходящим, и только однажды уголки его губ слегка изогнулись в улыбке, когда Будаэра подалась вперед и, чуть ли не лизнув Фарла в ухо, выдохнула:
– Еще две серебряные монеты, и этим вечером я, пожалуй, могла бы отступиться от моих правил ради одного бродяги… всего лишь…
– Еще две серебряные монеты, – искусно подыгрывая ей в тон, ответил Фарл, – и тебе, пожалуй, удастся заставить меня принять твое щедрое предложение, добрая госпожа. Итак, есть ли в этой августейшей компании тот, кто одолжит мне такую пустяковую сумму, как две серебряные монеты?
В ответ публика на соседних лавках зафыркала, лениво показывая непристойные жесты. Эльминстер протянул Фарлу руку, и, когда кулак разжался, на ладони оказались две серебряные монеты.
Довольно неуверенно Фарл взял их – одну за другой. Чтобы раздобыть их, Эльминстер использовал совсем немного липучки, которая еще чуть-чуть, но виднелась, хотя к тому времени, когда Фарл с пышностью вручал их Будаэре, они были уже вполне чистыми.
Будаэра сначала поманила золотую монету. Взяв ее, она забралась к себе в подмышку, и монета исчезла в маленьком надушенном мешочке, каковые носило большинство из девиц этой профессии. Затем она взяла серебряные монетки, привычно повертела их в пальцах и, поцеловав, подняла взгляд на Фарла:
– Договорились, приказывай, мой повелитель.
Ее глаза таинственно сверкнули, и она подалась вперед. Словно бесшумная, осторожная змея, Эльминстер, соскользнув с места рядом с Фарлом, уступил им лавку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138