Попытки службы безопасности Креза выяснить, кто же это такой – мистер Шварц, дали весьма впечатляющий и ничего не говорящий результат. Шварц – акционер и президент американской транснациональной охранной и детективной компании. Совладельцем компании является Хорхе Родригес, что не афишируется, но не подлежит сомнению. Сам Хорхе подозревается в том, что он либо работает с аргентинской службой внешней разведки, либо, наоборот, руководит ею, прикрываясь личиной крупного бизнесмена. Во всяком случае, в его делах политики гораздо больше, чем может себе позволить простой, даже очень богатый бизнесмен. И варианта на самом деле два – либо Шварц с Родригесом решили скупить, пользуясь политическими возможностями, бизнес в Парагвае, что, учитывая его деньги, представляется вполне возможным. Либо – это операция аргентинской разведки, и тогда не поможет ни мафия, ни государство. Ведь основной маршрут судов Креза проходит по Паране на территории Аргентины и конечным пунктом их является порт столицы соседей. Он, размышляя, подумал о том, что даже странно, почему это аргентинская разведка не попыталась завербовать его раньше. Видно, время пришло. Исходя из этого предположения, Крез и решил построить переговоры с Алексом. И все-таки непонятно, как американский миллионер может быть подручным агента Аргентины, страны – очевидного политического и экономического противника твоей родины? Эту мысль Крез оставил «на потом» и, взвесив все «за» и «против», начал разговор.
На территорию огромной торговой базы, ставшей теперь военным лагерем, организованным Пилипенко, помимо рядов разномастных пикапов, складов, набитых доверху винтовками, пулемётами, коробками с патронами и ящиками с консервами, начали прибывать и собственно военные грузы. Первыми из Аргентины на трейлерах привезли укутанные тентами пушки и гаубицы времён последней войны в Европе. Артиллерия, в основном немецкого производства, снятая с вооружения десяток лет назад, находилась в прекрасном состоянии. Следом пришёл караван с боеприпасами к ней, и горы ящиков с готическими надписями заняли весь второй двор, отгороженный от стоянки пикапов. Позже начали подходить и трейлеры из Чили. На них гордо стояли закупленные где-то в Латинской Америке лёгкие американские танки М-24. Всего за два дня сгрузили тридцать машин, что и составило танковый батальон будущей повстанческой армии Парагвая. Одновременно готовилось огромное количество революционной литературы, несмотря на то, что Пилипенко был против этих трат. Вначале ведь территории индейцев Гуарани, а они, как известно, ни читать, ни писать не умеют, а потом, когда пройдёт какое-то время после начала похода и обстановка изменится, нужны будут уже другие материалы. Но представителям нового правительства не терпелось увидеть свои фотографии и подписи на тысячах листовок, и они с южным темпераментом убедили его разрешить. Он сопротивлялся, но потом решил, что, занятые написанием текстов к этим листовкам, они оставят его в покое и дадут делать свою работу, не будут дёргать по пустякам каждую минуту.
За неделю до часа Икс в расположение отряда прибыл и сам Мануэль да Сильва, будущий вождь, согласованный и назначенный где-то на сияющих высотах советского олимпа. Олег с тревогой ждал «вождя», но тот проявил себя как обычный туземный касик. Занял под своё жильё лучшие покои в местной гостинице, моментально окружил себя кучей подхалимов, не устающих твердить о революционной гениальности «вождя», а вместо реальной работы, или хотя бы проверки того, что было сделано Пилипенко до его приезда, да Сильва начал сам диктовать тексты, конечно, более гениальные, чем были написаны до него. Правда, да Сильва пару раз выступил перед бойцами, когда те, после очередного марш-броска с полной выкладкой, отдыхали в тени ограды базы, да прошёлся по территории артиллерийского склада и, потрогав немецкую гаубицу за ствол, сказал, что Хунта вряд ли применит танки, поэтому нет нужды в противотанковых орудиях. Пилипенко стоило большого труда, чтобы не улыбнуться, но он сдержал себя и резонно заметил, что, как говорил товарищ Сталин, люди – наш самый большой капитал, и поэтому людьми мы рисковать не имеем права. Да Сильва согласно покачал головой и больше к военным уже не подходил, сосредоточившись на идеологической работе.
А самому Пилипенко вскоре представили капитана Санчеса. Судя по акценту и по отсутствию традиционного для этих мест загара, Санчес – тот ещё парагваец, но он достаточно быстро привёл в чувство как будущих бойцов, так и их командиров. Начались интенсивные занятия по огневой подготовке, по маневрированию на поле боя, по взаимодействию танков и пехоты. Небольшой полигон, который на всякий случай построил и огородил Пилипенко, сразу стал мал для таких занятий, и Олегу пришлось договариваться с боливийскими властями о расширении его в несколько раз и о новых поставках горючего, уж больно много его жрали хвалёные американские «Чаффи».
В один из дней да Сильва, заявившись в штаб отряда, потребовал проведения учений и приказал объявить тревогу личному составу. Пилипенко и Санчесу стоило многих усилий отговорить будущего правителя от этого. Не смутило его и то, что бойцы сейчас в поле, отрабатывают взаимодействие с артиллерией, учась наступать вслед огневому валу, и то, что нельзя таким волевым образом нарушать план боевой учёбы. Слово «план» ещё не стало священным для этого социал-демократа. Лишь аргумент Санчеса о том, что вождь ведёт себя, как в прошлом вели себя многие латиноамериканские гориллы, успокоил оборонное сознание будущего президента, и тот, добившись обещания, что в ближайшее время такие учения будут проведены, гордо удалился в сопровождении своей свиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82