Используются почти вслепую, только на узких участках работы.
– Господа, нужно выяснить следующие моменты, – Джонсон после короткого приветствия начал совещание. – Кто из вычисленной структуры может быть агентом потенциального противника, и самое главное, кто этот потенциальный противник?
– Я думаю, – вступил в разговор Директор, – что изначально нужно рассмотреть наиболее невероятные предположения. Во-первых, то, что вся эта структура и есть шпионская сеть, и во-вторых, что заказчиком информации является либо Китай, либо СССР. Кто что может сказать по этому поводу?
– Китайцы точно не могут быть заказчиками. Там нет ни одного китайца, за исключением нескольких уборщиков, а во-вторых, информация-то пришла из Европы, при чем здесь Китай?
– Логично. Дальше – Советы?
– Из бывших советских там только один Филлипи, он же Пилипенко Олег. Никогда не скрывал своего российского происхождения.
– Вообще-то он украинец. И именно из-за несогласия с властями бежал из СССР.
– Какая разница?
– Его пыталась вербовать Организация украинских националистов. Если бы он был советским шпионом, а внедрение в эту организацию – мечта ГРУ, то он уже сейчас стал бы её председателем, или как там у них называется главарь?
– А что говорит про него ОУН?
– Труслив, мелочен, туп. Никакого интереса не представляет.
– Эту характеристику они с себя списали?
– Давайте не будем отвлекаться. Следовательно – ни Филлипи, ни кто-либо другой там с Советами не связан. Остаётся, помимо всякой мелочи, либо Европа, либо Южная Америка.
– При чем здесь Южная Америка? Родригес?
– Что дала утечка информации Южной Америке? Я думаю, южноамериканцев тоже можно пропустить.
– Но Родригес! Мечта всякого разведчика! Такого приловить на чем-нибудь да вербануть – пальчики оближешь!
– Думаете, ЕРА его завербовало? Вряд ли! Он постоянно мелькает в странах, где произошли революции. Европейский союз непричастен к этим революциям, там шустрят Советы.
– Да это же типичный гриф-падальщик. Советы из идеологических соображений не станут с ним связываться.
– Ты в разведке много идеологов видел?
– Советская разведка забюрокрачена напрочь. Никто не возьмёт на себя ответственность за такого непредсказуемого субъекта. Тем более что он вхож во многие президентские кабинеты по всей Южной Америке, на чем его прихватишь? Да он плевать готов на всех, в том числе и на Советы.
– Хорошо, пропускаем Южную Америку. Все-таки остаётся Европейское разведывательное агентство.
– А вот тогда все складывается. Все они – европейские иммигранты. Все сплочены в группу, которая имеет доступ к новым разработкам.
– Кто имеет?
– Та же Эрика Фон.
– Да кто её куда пустит?!
– Но она же – один из крупнейших акционеров «Дженерал дайнэмикс»!
– Ну и что. И у меня тоже есть акции «Дженерал Дайнэмикс». Так я не знаю, кто сейчас там президент компании, не говоря уж о том, чем занимаются их лаборатории. А вот охрану осуществляет «Джи Эс», и уж они-то могут пошерстить в нерабочее время и ЭВМ, и чертёжные столы, и архивы.
– Точно. Нужно только ещё понять, кто именно из них. Я не верю, что все тысячи сотрудников – шпионы!
– Нет, конечно. Кандидата три, сам Алекс Шварц, затем Ол Филлипи, ну и Лео Рубинштейн.
– А этот-то жиденок при чем? Он только рекламные тексты писать умеет!
– Не скажи! Рубинштейн стоит у истоков основания фирмы. При этом не является акционером, и к тому же – довольствуется ролью вечно второго. Не является ли мотивом такой верности фирме какое-то другое вознаграждение, кроме зарплаты и щедрых премиальных?
– Я думаю – ерунда! Варианта два – или Шварц, причём втайне от всех, или Филлипи. Он ведь тоже стоит у истоков.
– Не стыкуется с характеристикой ОУН.
– Да они сами там придурки. Человек занимает третий пост в крупнейшей американской корпорации, а они его за какого-то злобного тролля держат.
– А почему он не пошёл на контакт с ними?
– А может, ему начальство не разрешило. Зачем человеку светиться в компании сумасшедших, если на него есть более амбициозные планы?
– Что ж, логично. Итого – Эрика Фон не при делах, Алекс Шварц не при делах…
– А чего он меня тогда вербовал?
– А ты бы на его месте упустил такого лоха?
– Нет, но…
– То-то! И он не упустил, что вовсе не доказывает его связей с иностранной разведкой.
– Как и не опровергает.
– Далее – разрабатывать будем мистера Филлипи. Очень перспективный субъект.
Пилипенко ехал на работу. Он почему-то только вчера вдруг ощутил себя по-настоящему счастливым человеком. Лишь после того как он решил, что в СССР он уже не сможет вернуться, и это открытие или решение, тут можно спорить, словно отрезав пути назад, дало возможность взглянуть на себя и окружающий мир по-новому, он вдруг увидел, какая у него красивая жена, и словно влюбился заново. Она и понять не смогла, откуда у её молчаливого и сурового супруга вдруг появилось столько нежности и силы в любовном поединке. Он никогда её так долго не целовал раньше, а в порыве страсти вдруг стал называть непонятным именем – Машенька. До этого Фил долго играл с детьми, потом просмотрел дневник дочери, чего никогда не делал ранее.
Утром, вместо газеты на завтрак, на столе стоял букет роз, а Олег, после душа, отправив детей в школу, вдруг «зажал» на кухне Мэри, и поесть времени не осталось. Когда он отъехал, Мэри ещё долго удивлённо смотрела вслед его машине.
Фил поставил машину на корпоративной стоянке, поднялся на лифте в офис и попросил Эллис, свою секретаршу, принести последние сводки его службы по долгосрочному прогнозу в стране. Эллис «продемонстрировала» ещё более короткую юбочку, чем вчера, и, склонившись над его столом, ещё и бюст, на что Олег хмыкнул, а когда она, уходя, дошла до дверей, пробурчал себе под нос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82