– О чем сведения?
– О плутонии. Люди, на которых я работал… – начал Юрий и тут же поправился, – люди, с которыми я работал, занимаются самым разным бизнесом. Вы о Семипалатинске что-нибудь слышали?
– Слыхал. Там вы проводите ядерные испытания. Этим и ограничивались познания Мартина об этом городе. Больше, чем писалось о нем в газетах, он не знал, но Юрий, похоже, удовлетворился сказанным и согласно кивнул головой.
– Около двух лет назад в районе Семипалатинска поднялся большой шухер. Большой-то большой, но без огласки. А знаете, почему без нее? Потому что боялись признать, что значительное количество ядерного материала, как выяснилось, не учитывалось. И причем не простого материала для реакторов, а поважнее – обогащенного плутония для ядерного оружия. И найти его не удалось. Ваши люди, вероятно, могут подтвердить этот факт, если только они в самом деле столь вездесущи, как это всегда утверждает КГБ. По правде говоря, я и сам слышал, что кагэбэшники высказывали опасения, мол, ЦРУ нашло пути заполучить эти материалы, но знаю, что это не так.
– Откуда вам это известно?
– Рассказали коллеги.
– «Коллеги». Ну что ж, ладно. Так что же задумали ваши коллеги сделать с этим обогащенным плутонием? Не хотели же они сделать из него атомную бомбу?
– Совершенно верно.
– Мафия? – встревожилась Алина. – Но что они могли бы сделать с атомной бомбой? Вымогать деньги? Безумие какое-то. Мафиози могут воображать себя крутыми парнями, но у них ведь нет армии. Их выловят до последнего бандита.
– Конечно же, они станут вымогать, – возразил Юрий. – Хотя далеко не все из них такие продувные бестии, чтобы додуматься до этого, но Старый безусловно додумался.
– Кто такой этот Старый? – спросил Мартин.
– Не важно кто. Во всяком случае, он похитрее вас. Хитер и умен достаточно, чтобы сообразить, что делать с этим материалом. И я тоже знаю. Думаю, что и Соединенным Штатам хотелось бы узнать. Вот почему сведения стоят миллиона долларов. Миллиона и моего побега отсюда.
– Юрий, да это же форменный скандал! – не вытерпела Алина. – Если то, что ты говоришь, правда, то ты просто обязан сказать все, что знаешь, до конца, сразу же! От этого же зависит судьба тысяч людей! А может, и миллионов!
– Я знаю это и потому прошу миллион долларов. Миллион человек – всего лишь по доллару с носа. Может, мне лучше поднять цену?
– Мы сразу же сдадим тебя в КГБ, – категорично заявила Алина.
Юрий лишь улыбнулся и заметил:
– Ну что ж, идея неплоха. Но я же говорил, что и КГБ, может, замешан в этом деле.
– Ладно. Я выхожу из игры, – сдалась Алина. – Я не обязана выслушивать все эти бредни.
И она с треском хлопнула дверью кухни, прямиком направившись в лес, начинавшийся в десяти шагах от избы. Мартин крикнул что-то ей вслед, но она даже не остановилась. И только когда она исчезла за деревьями, он быстро пошел по ее следам.
– Мы вернемся, – крикнул он Юрию. – Разговор еще не окончен.
– Что мне делать? Должна ли я что-то делать? – неслось вслед за ними безумное бормотание Марьи Павловны.

– 42 –

Суббота, 3 июня 1989 года,
Ночь,
Старый Буян
Летней ночью на холме за Старым Буяном в небольшой липовой рощице пел соловей. По ночам в роще никого никогда не было, кроме соловья.
Мартин нагнал Алину на середине холма, и хотя она была явно не расположена к беседе, все же позволила идти рядом. Мало-помалу она остывала, а потом, продираясь сквозь заросли дикой малины, милостиво разрешила ему взять себя под руку.
Они пришли в рощу еще до наступления полной темноты. Соловей пропел несколько трелей, но они пока не собирались его слушать.
– Мне стыдно, что Юра мой брат, – сказала Алина. – Вдруг то, что он говорит, окажется правдой.
– А с чего бы ему врать?
– Он врет все время из-за денег. Но не думаю, что врет и на этот раз. Какой стыд! Он всегда такой: личная выгода для него на первом месте.
На ходу она теснее прижалась к нему и спросила:
– А что, если в этом деле действительно замешан КГБ?
– Не знаю. Мы им ничего об этом не говорили. Главным образом потому, что сказать было нечего. Теперь ость что, но сказать об этом тоже пока нельзя. Нужно делать вид, будто ничего не изменилось.
Алина присела под деревом. В ночном воздухе чувствовался тонкий аромат цветущей липы, напоминавший запах духов.
– Извините меня за всю эту передрягу, – начала она. – Ну, а что касается моей жизни, я имею в виду все эти треволнения, все эти… Все это не так уж и плохо, как кажется. Или, возможно, не так плохо.
– Ваш брат просто вдохновенный врун.
– Нет. Или, вернее, да, но не на этот раз. Сейчас он говорил правду.
– Всю ли правду?
– Вы имеете в виду Диму? Он утвердительно кивнул.
– Да, считаю, всю правду. Извините, мне не хотелось бы втягивать вас в эти перипетии.
Мартин тоже присел, опершись спиной о ствол дерева. Ствол был тонким, для двоих места оказалось маловато, он сидел, обернувшись к Алине и плечом касаясь ее плеча.
– Он сказал, что Дима потерял жену. Он вас имел и виду? – спросил Мартин.
– Да, меня. Хотя мы никогда и не были мужем и женой. Он влюбился в меня.
– Он в вас влюбился. Я это уже знаю. Любой бы ил моем месте заметил. И разве в этом ваша вина.
Она не отодвинулась от него.
– Да, Дима любит меня. Он неиспорченный, чистый мальчик. Ради меня он на все готов. Но я его не люблю. Видеть его не могу, с этой его всепожирающей любовью. Он думает, что я не выношу его из-за того, что он безногий…
– А когда вы решились выйти за него замуж? До того, как он потерял их?
– Нет. Я никогда не собиралась за него замуж. Но у меня никогда не хватало духу прямо сказать ему об этом. Поэтому он продолжал питать радужные надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116