– Однако я это сделал, – заметил Провони.
Тьма стала расползаться, пока фроликсанин покидал его. Провони уже различал металлическую стенку корабля, большую корзину, использовавшуюся как гамак, приоткрытый люк в кабину управления. Это его корабль, «Серый динозавр», давно уже ставший его миром. Кокон, в котором он проспал изрядное время.
«Удивились бы они теперь этому фанатику, – подумал он, – если бы только могли видеть его, вытянувшегося в гамаке, с недельной давности щетиной, волосами до плеч, грязным телом, в засаленной, еще более грязной одежде. Вот он, спаситель человечества. Или, скорее, некоторой части человечества. Той части, что до сих пор подавлялась… А как там сейчас? – задумался он. – Удалось ли Низшим Людям получить какую-нибудь поддержку? Или большинство Старых Людей примирились со своим жалким положением? И Кордон, – подумал он. – Что, если великий оратор и публицист уже мертв? Тогда, вероятно, все движение умерло вместе с ним.
Но теперь они знают – мои друзья, по крайней мере, – что я нашел необходимую нам помощь и что я возвращаюсь. Если предположить, что они получили мое послание. И если предположить, что они смогли его расшифровать.
Я предатель, – подумал он, – обратившийся к нелюдям за поддержкой. Открывший Землю для вторжения существ, которые в другом случае никогда бы и не обратили на нее внимания. Кем я войду в историю – величайшим злодеем или спасителем человечества? А может быть, что-нибудь не столь крайнее – где-то в середине? Предмет для статьи на четверть страницы в энциклопедии «Britannica».
– Как ты можешь называть себя предателем, Торс Провони? – спросил Морго.
– Действительно – как?
– Тебя называли предателем. Тебя называли и спасителем. Я исследовал твою сознательную самость вплоть до мельчайших ее элементов, и там нет никакой жажды кичливого величия; ты проделал труднейшее путешествие, в котором не было фактически никаких шансов на успех – и проделал ты его, руководствуясь только одним мотивом: помочь своим друзьям. Разве не сказано в одной из ваших книг мудрости: «Если кто-то отдает жизнь за друга своего…»
– Ты не можешь закончить эту цитату, – обрадовался Провони.
– Нет, потому что ты ее не знаешь, а все, с чем нам до сих пор приходилось спорить, это твое сознание – все его содержимое, вплоть до коллективного уровня, который так тревожит нас по ночам.
– Parvor nocturnus, – отозвался Провони. – Ночной страх; у тебя фобия. – Он с трудом выбрался из гамака, постоял, покачиваясь от головокружения, а потом зашаркал к отсеку пищеобеспечения. Он нажал на кнопку, но ничего не появилось. Он нажал на другую кнопку. Опять ничего не появилось. Тогда он почувствовал страх и стал нажимать на кнопки как попало… Наконец кубик R-рациона выскользнул в коробочку.
– Этого тебе хватит, чтобы добраться до Земли, Торс Провони, – заверил его фроликсанин.
– Хватит, – в бешенстве прорычал Провони, скрипя зубами, – да и только! Знаю я эти вычисления; возможно, последние несколько дней мне придется провести вообще без еды. А ты беспокоишься о моем сне; Боже мой, если уж ты решил обеспокоиться, беспокойся лучше о моем брюхе.
– Но мы же знаем, что с тобой будет все в порядке.
– Ладно, – бросил Провони. Он вскрыл кубик с пищей, проглотил ее, выпил чашечку редистиллированной воды, передернулся и подумал, не почистить ли ему зубы. «Я весь провонял, – подумал он. – Они придут в ужас. Я буду выглядеть как человек, которого недели на четыре заперли в подводной лодке».
– Они поймут, почему, – отозвался Морго.
– Я хочу принять душ, – сказал Провони.
– Воды недостаточно.
– А ты не можешь… как-нибудь ее сообразить? – Не раз до этого фроликсанин обеспечивал его химическими элементами, нужными ему для создания более сложных веществ. Ясно, что если он был способен делать это, то он мог бы синтезировать и воду… Там, вокруг «Серого динозавра», где он разместился.
– Моей собственной телесной системе тоже недостает воды, – ответил Морго. – Я даже думал немного попросить у тебя.
Провони рассмеялся.
– Что смешного? – спросил фроликсанин.
– Вот мы, тут, между Проксимой и Солнцем, направляемся спасать Землю от владычества тамошней олигархии элитных вождей – и усердно стараемся выклянчить друг у друга кварту-другую воды. Как же мы собираемся спасать Землю, если даже не можем синтезировать воду?
– Позволь, я расскажу тебе одну легенду о Боге, – сказал Морго. – В самом начале он сотворил яйцо – громадное яйцо с неким существом внутри. Бог попытался разбить скорлупу, чтобы выпустить это существо – первое живое существо – наружу. Но Он не смог. Однако созданное Им существо обладало острым клювом, приспособленным для решения именно такой задачи, – и оно пробило себе путь сквозь яичную скорлупу. Отсюда вывод: ныне все живые существа обладают свободой воли.
– Почему?
– Потому что яйцо разбили мы, а не Он.
– Но почему это дает нам свободу воли?
– Потому, черт побери, что мы можем делать то, чего не может Он.
– Ого! – Провони кивнул, а затем ухмыльнулся в восторге от идиомы фроликсанина, подхваченной им, разумеется, у него же самого. Морго знал земные языки лишь в той мере, в какой знал их сам Провони; достаточно приличный шмат английского – хотя и далекий от того, каким владел Кордон, – плюс немного латыни, немецкого и итальянского. Морго мог сказать «до свидания» по-итальянски, и ему это, похоже, нравилось; он всегда заканчивал разговор важным «ciaou». Сам Провони предпочитал говорить «увидимся позже», но фроликсанин, очевидно, считал это несоответствующим языковой норме… и каким-то его собственным стандартам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79