– Он навлек на этих людей гибель, – громким шепотом просипела она. – Ах, Господи, это так печально, так печально. Все они пропали.
– Ну да, – подтвердил Грэм, – это печально. А еще очень печально, что он разделался со сторожевым кораблем. Один шанс – из скольких? Из миллиарда? Что сторожевой корабль сразу же обнаружит его. Тогда все представлялось примерно так, и все же мы заполучили его. Прижатого к ногтю, готового быть размазанным так, что его инопланетным приятелям было бы любо-дорого посмотреть.
– Есть ли там какие-нибудь другие корабли, которые могли бы зацепить «Серый динозавр», когда он появится – если появится – из гиперпространства? – спросил генерал Рейберн у генерала Гефеле.
– Нет, – качнул головой генерал Гефеле.
– Так что мы не узнаем, появился ли он, – подытожил Грэм. – Может быть; он разрушился вместе с «Барсуком».
– Если он выйдет из гиперпространства, то мы об этом узнаем, – возразил генерал Гефеле, – поскольку, как только он появится, он опять начнет передавать тот сигнал на сорокаметровой полосе частот. – Он приказал своему помощнику: – Используйте мой монитор сетевой связи для повторной индикации их передачи. – Затем он обратился к Грэму: – Я полагаю…
– Вы вправе так полагать, – заметил генерал Рейберн. – Никакой радиосигнал не может пройти в парапространство из гиперпространства.
Генерал Гефеле вновь обратился к своему помощнику:
– Выясните, прервался ли несколько минут назад сигнал Провони. Секунды спустя молодой, высокого роста помощник получил ответ из переговорного устройства, крепившегося ремешками у него на шее:
– Сигнал прервался двадцать две минуты назад и с тех пор не возобновлялся.
– Они все еще в гиперпространстве, – заключил генерал Гефеле. – И сигнал может вообще не возобновиться – возможно, все кончено.
– Я по-прежнему требую вашей отставки, – заявил Грэм.
На столе у него замигал красный огонек. Он поднял трубку соответствующего видеофона и сказал:
– Да, слушаю. Она у вас?
– Мисс Шарлотта Бойер, – сообщила с третьего уровня его секретарша степени секретности А. – Приведена сюда двумя сотрудниками ПДР, которые были вынуждены волочить ее всю дорогу. Боже мой, ноги их завтра будут сине-черными от кровоподтеков, а одного она укусила за руку; там вырван целый клок мяса, и этого сотрудника придется немедленно отправить в лазарет.
– Вызовите четверых из военной полиции, чтобы заменить сотрудников ПДР. Когда они явятся и полностью возьмут ее под контроль, дайте мне знать, и я навещу ее.
– Есть, сэр.
– Если некое лицо по имени Дэнни Стронг вломится в здание, разыскивая ее, – сказал Грэм, – то я приказываю арестовать его за нарушение границ владения и немедленно поместить в тюремную камеру. Если же он попытается силой ворваться сюда, в мою канцелярию, то я приказываю, чтобы стража прикончила его. Там же, на месте. В ту самую секунду, когда его рука коснется ручки двери в эту комнату.
«В прежние времена я и сам бы мог это сделать, – подумал Грэм. – Но теперь я слишком стар, и реакция уже сильно замедлилась». Тем не менее он приподнял пластину в углу крышки своего стола, из-под которой показалась рукоятка пистолета 38-го калибра, до которого легко было дотянуться. «Если мысленный образ Дэнни Стронга, представленный Николасом Эпплтоном, вместе с его сведениями о нем, был верен, то мне лучше быть наготове, – решил он. – И Боже ты мой, – подумал он, – я должен быть готов встретиться лицом к лицу и с Ником Эпплтоном – то, что он покинул это здание по своей воле и без внешних признаков гнева, не дает никакой гарантии, что он не решится продолжить в том же духе.
Просто беда оказаться в таком возрасте, – задумался он. – Ты идеализируешь всю женщину, ее личность, ее индивидуальность… но в мои годы все останавливается на том, насколько хороша она в постели, – и ничего не поделаешь. Я буду обожать ее, изнурять ее, учить ее немногому, чего она еще не знает о сексуальных отношениях – хотя она уже и «видала виды», – что ей еще и не снилось. К примеру, она может быть моей маленькой рыбкой. И когда она обучится всему этому, все проделает, она запомнит это на всю жизнь. Ее будут преследовать воспоминания… и где-то в глубине души она будет тосковать: это было бы так приятно. Посмотрим, что сделает Ник Эпплтон, или Дэнни Стронг, или кто-то еще, кто получит ее после меня, чтобы удовлетворить ее. И ведь она не сможет заставить себя рассказать ему, в чем же, собственно, дело». Он усмехнулся.
– Господин Председатель Совета, – обратился к нему генерал Гефеле, – есть новости от моего помощника. – Тот наклонился к генералу, шепча ему что-то на ухо. – Сожалею, но вынужден сообщить: сигнал на сорока метрах возобновился.
– Ничего не поделаешь, – стоически произнес Грэм. – Я знал, что они вернутся наружу; они бы не стали туда входить, если бы не были уверены, что смогут справиться… а «Барсук» не сможет. – Он с трудом заставил себя сесть, а затем вытянул массивную ногу и принял уже стоячее положение. – Мой купальный халат, – потребовал он, озираясь.
– Вот он, сэр, – сказала Камелия Граймс; она держала халат, пока Грэм не влез в него. – Теперь шлепанцы.
– Они у вас под самыми ногами, – холодно заметил генерал Гефеле. И подумал: «Не нужен ли тебе кто-то, чтобы одеть их, Председатель Совета? Ты просто гигантский гриб, который приходится обслуживать денно и нощно, который валяется в постели, как болезненный ребенок, отлынивающий от школы, избегающий реальности взросления. И это наш правитель! Тот, на ком в первую очередь лежит ответственность за остановку вторжения!»
– Вы все время забываете, – глядя ему в лицо, процедил Грэм, – что я телепат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79