– Что ж, ты можешь лететь к этой площади, – напутствовал ее Эд Вудман, – а вертолет ПДР или Вооруженных Сил сцепится с тобой и отбуксирует вниз. Тогда они прогонят имя Ника через компьютеры и выяснят, что оно было у черных пидоров в списке на ликвидацию. И его расстреляют, а ты сможешь опять сюда причалить.
Крутанувшись, словно вокруг какой-то оси, Чарли вернулась в квартиру и повесила куртку. Ее полные губы упрямо надулись, но она уступила железной логике Эда. Ведь, в конце концов, именно из-за Ника они скрывались здесь, у ее друзей, с которыми она не виделась два года.
– Не понимаю, – сказала Чарли. – Почему им надо было убить Ника? Если бы меня – а все мы так и подумали, – то это я еще могла бы понять, ведь этот старый козел пытался затащить меня в одну из тех «лазаретных» постелей для выздоравливающих девушек… Но Ника… Ты же был у него в руках до этого – и он отпустил тебя. Тогда он не видел необходимости тебя убивать – ты просто вышел из этого здания, свободный как воздух.
– По-моему, я догадываюсь, – вмешалась Илка Вудман. – Он стерпел бы, если бы Чарли ушла от него per se, но ведь он знал, куда она отправится – обратно к Нику. И он был прав; так все и оказалось.
– Я встретил ее с Дэнни, – возразил Ник. – Если бы Дэнни… – Он решил не продолжать. «Если бы Дэнни был жив, она была бы с ним, а не со мной», – подумал он. И это в известном смысле ему не льстило. Однако ему представился удачный случай, и не он первый в подобной ситуации действовал так, чтобы извлечь из нее выгоду. Это было частью искусно проведенной битвы за сексуальное преобладание – синдромом «смотри, с кем я сплю», – доведенной до ее логического конца: повержения противника. «Бедняга Дэнни, – подумал Ник, – он был так уверен, что, забравшись в „Пурпурную морскую корову“, он смог бы скрыться – все они втроем смогли бы скрыться. А может быть, он и смог бы». Этого им было уже никогда не узнать; кроме того, они решили не соблазняться «Коровой» – насколько им с Чарли было известно, она стояла на той же посадочной площадке на крыше здания, где Дэнни ее и оставил.
Возвращаться туда было слишком опасно. Тогда они двинулись своим ходом, затерявшись в толпах Старых Людей и бывших узников лагерей; в последние пару дней Нью-Йорк превратился в сплошную людскую массу, катившуюся подобно приливу к Таймс-сквер, круша те скалы, которые представляли баррикады ПДР и Вооруженных Сил, – и затем откатывавшуюся назад». Или уносимую прочь – Бог весть – куда.
В конце концов, Уиллис Грэм обещал лишь открыть старые лагеря – он ведь не обещал не строить новых.
– Собираемся мы смотреть телевизор или нет? – напористо спросила Чарли.
– Разумеется, – ответил Эд Вудман, наклоняясь вперед и сжимая руки между коленями. – Просто непростительно было бы это пропустить; у них ведь в том районе на каждой крыше уж наверняка по телевизионной камере. По такому случаю нам следует пожелать, чтобы Провони не стал снова перекрывать телевизионные каналы.
– Надеюсь, он все же это сделает, – возразила Илка. – Мне хочется послушать, что он скажет.
– Он будет в эфире, – заявил Ник; он был в этом уверен. – Мы все увидим и услышим. Но не по программе правительственных каналов.
– А есть ли какой-нибудь закон, запрещающий вмешиваться в телетрансляции? – поинтересовалась Илка. – Я хочу сказать, не нарушает ли Провони закон, когда перекрывает все остальные телевизионные станции и ведет вещание со своего корабля?
– Боже ты мой, – захихикала Чарли, прикрывая глаза рукой. – Не обижайся на меня, но это уж очень смешно. Спустя десять лет Провони возвращается с каким-то монстром из другой планетной системы, чтобы спасти нас, а тут его р-раз – и свинчивают за вмешательство в телевизионные программы для нашего населения. Именно так они смогут от него избавиться – это делает его уголовным преступником!
«Теперь уже, – подумал Ник, – меньше полутора часов. И все это время, – вдруг понял он, – „Серый динозавр“ приближается к Земле, а в него пускают ракеты. Об этом уже перестали сообщать: они понимают, что от ракет не будет никакого толку. Существует, однако, математическая вероятность того, что одна из ракет каким-то образом проникнет сквозь защитное поле корабля – не важно, какого оно типа, – или что существо, „которым обернут корабль“, станет уставать или по какой-нибудь другой причине перестанет действовать… возможно, лишь на мгновение, но и этого мгновения может оказаться достаточно, чтобы какая-то, пусть и небольшая, ракета разнесла „Динозавр“ на куски. По крайней мере правительство старается вовсю, – мрачно сказал он себе. – Впрочем, будь они прокляты, это им и следовало делать».
– Включи телевизор, – попросила Чарли.
Эд Вудман так и сделал.
На экране сразу же стало видно, как какой-то старый межзвездный корабль, шипя ретроракетами, снижается над безжизненным центром Таймс-сквер. Безнадежно устаревший корабль, весь в выбоинах и пятнах ржавчины, ощетинившийся зазубренными металлическими частями – останками некогда функционировавшего детекторного оборудования.
– Он провел их! – воскликнул Эд Вудман. – Он прибыл на полтора часа раньше! Готова ли стрелять их лазерная пушка? Черт возьми, он обломал им все расписание! Они купились на эту басню о тридцати двух часах!
Скибы и вертолеты полиции заторопились прочь, как пляшущая мошкара, избегая выплесков пламени из ретроракет. А внизу разбегались во все стороны солдаты и офиданты ПДР, пробираясь к укрытию.
– А лазерный луч? – монотонно проговорил Эд Вудман, не отводя глаз от экрана. – Где же он?
– Ты так хочешь увидеть его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79