Тогда как если мы плюхнемся в центре Таймс-сквер…
– Совершенно неважно, приземлимся мы в центре Таймс-сквер или на каком-нибудь пастбище в Канзасе, – перебил Провони. – Они будут поддерживать постоянное наблюдение дежурным радаром, высматривая нас. Они могут даже атаковать нас – по крайней мере, попытаться атаковать нас, – используя передовые корабли, когда мы еще и до Земли-то не доберемся. Мы просто не можем не привлечь внимания, особенно с твоими девятью десятками тонн. А наши ретроракеты запалят все небо почище «римских свечей».
– Они не могут повредить твоему кораблю. Теперь я обернул его целиком.
– Я-то понимаю, а они – нет; они в любом случае могут попытаться. – «На что я буду похож, когда появлюсь перед ними? – спросил он себя. – Грязный, сальный, зараженный дурными привычками… Но разве они не будут готовы к этому? Разве толпа этого не поймет? Может быть, именно таким я и должен появиться».
– Таймс-сквер, – произнес он вслух.
– В самой середине ночи.
– Нет – она и тогда будет битком забита.
– Мы дадим предупреждающие вспышки ретроракетами. Когда они увидят, что мы приземляемся, они разбегутся.
– И тогда ракета с водородной боеголовкой из орудия Т-40 разнесет нас в мелкую пыль. – Он почувствовал, что настроен язвительно и свирепо.
– Не забывай, Торс Провони, что я представляю собой полуматерию, что я способен поглотить абсолютно все. Я буду там, обернутый вокруг тебя и твоего маленького корабля, столько, сколько понадобится.
– Они, наверное, рехнутся, увидев меня.
– От радости?
– Понятия не имею. Мало ли от чего люди сходят с ума. От страха перед неведомым – может быть, и так. Может быть, они побегут от меня, что только дай Бог ноги. Они могут сбежать куда-нибудь в Денвер, штат Колорадо, и сбиться там в кучу, как испуганные коты. Ты ведь никогда не видел испуганного кота, правда? Я всегда держал котов и не кастрировал, но вечно мой кот оказывался в проигрыше. И возвращался домой весь изодранный. Знаешь, как определить, что твой кот – неудачник? Когда он собирается подраться с другим котом, ты выходишь его выручить – если он победитель, то мигом набросится на своего противника. А если он неудачник, то запросто позволит тебе подобрать его и отнести домой.
– Скоро ты снова увидишь котов, – заметил Морго.
– И ты тоже, – сказал Провони.
– Опиши мне кота, – попросил Морго. – Пусть он предстанет в твоем сознании. И все твои воспоминания, связанные с котами.
Торс Провони подумал о котах. Это было не слишком обременительно – все равно им предстояло ждать еще шесть суток, пока они достигнут Земли.
– Самоуверенный, – наконец сказал Морго.
– Я, что ли? Это почему?
– Нет, я имел в виду кота. И эгоцентричный.
– Кот предан своему хозяину, – гневно заявил Провони. – Но он довольно тонко это показывает. Вся суть в том, что кот ни к кому не привязывался, и так было миллионы лет – а затем тебе удается пробить брешь в его броне, и он трется о твою ногу, садится тебе на колени и мурлычет. Так что от любви к тебе он ломает наследственный генетический стереотип поведения, существовавший два миллиона лет. Вот ведь какая это победа.
– Это если предположить, что кот искренен, – заметил Морго, – а не пытается выклянчить еще немного еды.
– Ты думаешь, кот может быть лицемером? – удивился Провони. – Я ни разу не слышал даже о намеках на неискренность со стороны котов. На самом деле чаще всего осуждается их животная честность; если они чувствуют, что их хозяин говна не стоит, то отправляются к кому-нибудь другому.
– Думаю, – сказал Морго, – когда мы доберемся до Земли, я завел бы собаку.
– Собаку! И это после моего размышления о природе котов – после такого богатства сведений о горячо любимых котах моего прошлого; я до сих пор вспоминаю одного старого котищу по кличке Ашшурбанапал – впрочем, мы звали его Ральф. Ашшурбанапал – это египтянин.
– Да, – подтвердил фроликсанин. – В глубине души ты все еще оплакиваешь Ашшурбанапала. Но когда ты умрешь, как в рассказе Марка Твена…
– Угу, – мрачно согласился Провони. – Все они будут там, стоя рядами по обе стороны дороги и ожидая меня. Ведь животное отказывается входить в рай без своего хозяина. Они ждут год за годом.
– И ты горячо в это веришь.
– Верю в это? Да я знаю, что это истина – Бог жив; те останки, что были обнаружены в дальнем космосе несколько лет назад, не имели к нему отношения. Таким путем невозможно найти Бога – это же средневековые представления. Знаешь, где найти Святого Духа? Ведь он не где-то там в космосе – черт возьми, он же сотворил этот космос. Он здесь. – Провони ткнул себя в грудь. – Я… я имею в виду, что мы… содержим частицу Святого Духа внутри нас. Вот, к примеру, твое решение прийти и оказать нам помощь – ведь ты от этого ничего не получишь, кроме разве что повреждения или даже разрушения, если у военных есть что-то такое, о чем мы не слышали.
– Я кое-что получаю от визита на вашу планету, – возразил Морго. – Я собираюсь подобрать и содержать малые формы жизни: котов, собак, листья, улиток, бурундуков. Знаешь ли ты, понимаешь ли, что на Фроликс-8 все формы жизни, кроме нашей, были стерилизованы, а значит – давным-давно исчезли… хотя я видел записи о них – трехмерные воспроизведения, кажущиеся абсолютно реальными. Переданные прямо к управляющему ганглию наших центральных нервных систем.
Торса Провони охватил страх.
– Тебя раздражает то, – продолжал Морго, – что мы это сделали. Мы сами; мы все росли, делились, росли. Нам понадобилось урбанизировать каждую пядь нашей планеты; животные стали бы умирать от голода, и мы предпочли использовать стерилизующий газ, совершенно безболезненный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79