Потом Дэрроу мягко спросил:— Эта процедура оказалась... успешной?— Нет. Через пару недель я обнаружила, что беременна.— Прошу меня простить, дорогая. Насколько я понял, ваш врач провел операцию и удалил эту... э... проблему?— Да.На подгибающихся ногах в комнату вернулась Изабелла. Она смущенно улыбнулась и села на кушетку, оставив Талии много места.Дэрроу заговорил:— Возвращаясь к той ужасной ночи... Когда вы затем увидели мужа?— Примерно в час ночи, — сказала Талия. — Он позвонил от друга, разыскивая меня, и я сказала: «Пожалуйста, приезжай скорей, случилось ужасное».— Когда ваш муж вернулся домой, вы рассказали ему, что с вами сделали эти люди?— Не сразу. Я не могла. Это было слишком ужасно, слишком страшно. Но он сел рядом со мной на кушетку и продолжал расспрашивать. Он понял, что произошло, что-то немыслимо плохое. Хотя я и вымылась, все лицо у меня было опухшее, в синяках, из носа текла кровь. Он умолял рассказать ему.— И вы рассказали?Она кивнула.— Я рассказала ему все... как они меня насиловали. Как Кахахаваи разбил мне челюсть, когда я стала молиться. Как они все напали на меня...— Насколько я понимаю, ваш муж позвонил в полицию и отвез вас в больницу...— Да. Со временем я опознала четырех из этих парней, которых задержали во время другого изнасилования той же ночью.Дэрроу осторожно расспросил о том, что было дальше, о неделях лечения — удаленные зубы, зашитая рана на челюсти, о «пародии» на суд над пятью насильниками, который ничем не закончился, о нездоровом интересе прессы, расовых волнениях, вылившихся в несколько столкновений между военными моряками и местной молодежью.— Но хуже всего были слухи, — глухим голосом продолжала она. — Говорили, что Томми не поверил мне и подал на развод. Что я была изнасилована морским офицером, а Томми застал его в моей спальне и избил, а затем избил меня... самые разные отвратительные, грязные слухи.— Как ваш муж перенес эти обстоятельства, дорогая?— Я просила его не обращать внимания на сплетни, но он не мог спать и очень похудел. А еще я с криком просыпалась по ночам, и он был рядом, успокаивал меня. Он вел себя чудесно. Но я беспокоилась.— Почему?— Он не спал, у него появились круги под глазами, он вставал по ночам и ходил по гостиной и курил.— А ваша мать... для нее все это, без сомнения, было трудным испытанием. — Да. Когда она приехала из Бейпорта в ответ на каблограмму, что я ранена, она даже не знала о том... что на самом деле со мной случилось. Она была в ярости, негодовала, клялась сделать все, что в ее силах, чтобы помочь мне.— И как это проявилось, дорогая?— Ну, сначала она взяла на себя ведение домашнего хозяйства... вдобавок к своим военным обязанностям Томми был и экономкой, и моей сиделкой.— Но этим она не ограничилась, не так ли?— Нет. Мама постоянно обращалась к адмиралу Стерлингу и местным властям с требованием предать напавших на меня суду и наказать.— Она жила не с вами, — начал я, — когда...— Нет, — перебила она. — Нет. Когда я стала вставать и почувствовала себя лучше, этот домик оказался слишком мал для всех нас. С ней приехала моя младшая сестра, Хелен... Она тогда вернулась на Лонг-Айленд, к отцу, который был слишком болен, чтобы приехать сюда... а мама сняла себе жилье.Заговорил Лейзер, в первый раз с момента начала беседы.— Вы принимали какое-нибудь участие в похищении Джозефа Кахахаваи, миссис Мэсси?Талия резко взглянула на него.— Никакого! Я впервые услышала об этом утром в день похищения, когда сюда пришел матрос Джоунс.— До или после убийства? — спросил я.— После! Он вбежал сюда, отдал мне пистолет и сказал: «Вот возьмите это... убит Кахахаваи». Я спросила: «Где Томми?», а он сказал, что послал Томми и маму... отделаться от тела.Она вот просто так бесстрастно сидела, и ее лицо не выражало ничего, как лицо фарфоровой куклы.— Что дальше делал этот матрос? — спросил Дэрроу.— Он попросил сделать ему коктейль, «хайболл». Я сделала.— Был убит человек, миссис Мэсси, — сказал я. — Вашим мужем и вашей матерью.— Мне очень жаль, что был убит человек, — пожав плечами, произнесла она. — Но он это заслужил.Потом она извинилась за то, что «была груба вначале», и спросила, не хотим ли мы выпить. К нашему сведению, ее служанка приготовила кувшин чаю со льдом.— Беатрис! — позвала она.И в комнату вошла милая, маленькая расторопная служанка, неся поднос со стаканами и кувшином чая, в котором плавали дольки лимона.— Знаете, — сказала Талия, — иногда я спрашиваю себя, почему они просто не убили меня... как выясняется, так было бы гораздо проще для всех, кто связан с этим делом... Надеюсь, вы любите сладкий чай, на южный манер. Глава 5 Изабелле было необходимо подышать воздухом, поэтому мы вышли, пока Дэрроу разговаривал с Талией Мэсси — ни о чем, прямо связанным с делом, так, легкая беседа о военно-морской жизни в Перле и о предпринятой ею попытке поучиться в Гавайском университете, даже выудил у нее рекомендации относительно ресторанов в Гонолулу. Дэрроу любил, чтобы клиенты чувствовали себя с ним непринужденно, думал о них как о друзьях.И хотя фактически Талия не была его клиенткой, ее роль в этом деле была решающей. Дэрроу использовал все свое обаяние и теплоту, чтобы расшевелить эту явно хладнокровную девицу.— Как там Тало? — спросил Поп Олдс.Лейтенант сидел на ступеньках парадного крыльца, поблизости валялись втоптанные в землю окурки сигарет.— По-моему, нормально, — сказал я. — Трудно сказать... она очень сдержанная молодая женщина.Олдс поднялся, покачал головой.— Ей здесь нелегко. Она очень одинока.— Разве она не видится с мужем? — спросил я. — Я понял так, что он и остальные содержатся под арестом на военно-морской базе, а не в местной тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102