Толстые стены, угрожающего размера арки, высокие потолки, люстры, по сравнению с которыми пальмы в кадках казались мелкими, причудливые лампы и плетеная мебель. О людях нечего было и говорить — обслуживающего персонала, частью в восточной одежде, напоминающей пижаму, частью в обычных красных куртках и белых штанах, с лицами всех оттенков желтого и коричневого, хватило бы набрать футбольную команду, да и поиграть где было — на сплошь застланном персидском ковром полу.А вот проживающих в отеле было поразительно мало. Строго говоря, в тот момент, когда я шел к расположенной слева регистрационной стойке, я был единственным гостем в обозримом пространстве. Пока я расписывался, спустилась, держась за руки, чета новобрачных, одетая для игры в теннис. Вот, пожалуй, и все.Даже в шикарных магазинчиках в холле, где продавался жадеит, шелка и одежда последних моделей для богатых мужчин и женщин, были только продавцы.Лифтер поднял меня на второй этаж, где я очутился в такой просторной и прекрасно обставленной комнате, что каюта на «Малоло» показалась мне той самой моей однокомнатной квартиркой в Чикаго. Плетеная мебель, зелень и цветы, жалюзи на окнах и балкон с видом на океан...Перевалило уже далеко за полдень, и купальщики и любители загара в основном покинули пляж, серфингисты оживленно играли в поло, но и только. Никаких каноэ с выносными уключинами, никаких занимающихся серфингом собак.День клонился к вечеру, и я, по правде говоря, чувствовал себя измученным. Я опустил огромную штору, которая одна собственно и отделяла балкон от комнаты, приспособил ее так, чтобы добиться наибольшей темноты, разделся и нырнул в постель.Разбудил меня звонок.Я включил ночник. Моргая, посмотрел на телефон на ночном столике, он посмотрел на меня и зазвонил снова. Еще не совсем проснувшийся, я поднял трубку.— Алло.— Нат? Изабелла.— Привет. Сколько времени?— Сколько-то девятого.— Сколько-то девятого вечера?— Да, сколько-то девятого вечера. Я тебя разбудила? Ты спал?— Да. Старина Кларенс Дэрроу вымотал меня до черта. Где ты? Здесь в отеле?— Нет, — сказала она разочарованным голосом. — Все еще у Талии. Она переедет в Перл-Харбор только завтра, поэтому сегодня я останусь ночевать у нее.— Очень плохо... компания мне не помешала бы. Похоже, я один живу в этом сарае.— Ничего удивительного. Я слышала, что после Краха дела у «Ройял Гавайен» идут ужасно.Я сел.— Слушай, я хочу еще раз поговорить с Талией... без К. Д. и Лейзера. В этой проклятой забегаловке почти никого нет... может, вы с ней приедете на завтрак. Не думаю, чтобы сюда сбежалось слишком много ротозеев.— Подожди, я спрошу, — сказала Изабелла. Ее не было с минуту или около того, потом она вернулась: — Талия приедет с радостью. Во сколько?— Может, в девять. Секундочку, дай-ка я посмотрю... — На ночном столике лежала карточка с информацией об обслуживании, ресторане и тому подобном. — Встретимся на Веранде прибоя. Спросишь у дежурного и вам покажут куда идти.— Звучит восхитительно, Натан. До завтра. Люблю.— Я тоже.Я снова лег, потянулся и громко зевнул. Хотелось есть. Может, натянуть штаны, спуститься вниз и заказать прорву всякой вкуснятины. Можно спустить пятьдесят баксов в неделю и таким образом.Потянув за шнур, я поднял большую оконную штору и впустил в комнату ночной воздух, а сам вышел на балкон в трусах и в носках, чтобы выпить в темноте. Пурпурное небо было усеяно звездами. Полная, почти золотая луна изливала мерцающий свет на черный океан. «Алмазная Голова» была едва различимым, неясным силуэтом. Я вдохнул морской воздух, наслаждаясь красотой набегающих волн.— Прошу извинить за вторжение, — раздался негромкий голос.Я чуть не упал с балкона.— Не хотелось вас беспокоить.На плетеном стуле слева от меня, в глубине балкона, сидел маленький худощавый китаец в белом костюме и черном галстуке-бабочке, на коленях у него лежала панамская шляпа.Я шагнул вперед, сжав кулаки.— Какого черта ты делаешь в моей комнате?Он встал, в нем было не больше пяти футов роста. Поклонился.— Взял на себя смелость подождать, пока вы проснетесь.Его голова была похожа на череп, сходство подчеркивалось высоким лбом и тонкими и редкими седеющими волосами. Нос у него был ястребиный, рот — длинная узкая линия над квадратной челюстью. Но самыми замечательными на его лице были глаза, глубоко посаженные, яркие и настороженные, над правым глазом и под ним шел ужасный шрам, внутренняя поверхность глазницы была бесцветной, словно глаз вырастал прямо из плоти. След от ножа, подумал я, и ему еще повезло, что он не лишился глаза.— Кто ты, черт тебя побери?— Детектив первого класса Чанг Апана. Показать вам значок?— Не надо, — полуулыбнувшись-полувздохнув, сказал я. — У Чарли Чана вполне получилось бы проникнуть сюда, не разбудив меня. Есть какие-то особые причины на то, что вы пробрались сюда без предупреждения?— Окольная дорога часто кратчайший путь к цели.— Кто это сказал? Конфуций?Он отрицательно покачал головой.— Дерри Биггерс.Впервые услышал о таком.Я спросил:— Не возражаете, если я надену штаны?— Ну что вы. Не возражаете, если я закурю?Мы уселись на балконе на плетеных стульях. Пока мы разговаривали, он непрерывно дымил, прикуривая следующую сигарету от предыдущей. Не очень-то он походил на Чарли Чана, насколько я помнил, детектив из книги был эдаким бодрячком. Но может быть, Чанг Апана и его книжный собрат были схожи в чем-то другом.— Что вы здесь делаете, детектив Апана?— Вы работаете здесь вместе с известным адвокатом — Кларенсом Дэрроу. По делу Мэсси.— Верно. Но я еще не начал совать свой нос во все дырки. Как же вы узнали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102