Вот и сегодня вечером вы разрешили ему участвовать в охоте, которая состоится завтра в Сен-Жермене. Не совершаете ли вы неосторожность? Что он там будет делать? Гнать оленя или встречаться с людьми, которые желали бы видеть его на троне?Тут все милашки, ненавидевшие Франциска, дружно запели хором:— Это неожиданное желание отправиться на охоту вызывает подозрение.— Кстати, — продолжил вошедший, — я только что узнал, что он нынче вечером получил таинственное письмо.Генрих III, мертвенно-бледный, поднялся с постели, быстро накинул халат и стремительно направился к матери. «Он был так взволнован, — пишет Маргарита, — будто объявили всеобщую тревогу и будто враг стоял у порога».— Как же так, Мадам? — воскликнул он. — О чем вы думали, когда просили меня разрешить моему брату поехать на охоту? Разве вы не видите, какой опасности вы подвергаете мое государство, если он будет в этом участвовать? Нет сомнения, что эта охота превращается в весьма опасное мероприятие. Я сейчас же иду взять под стражу его и его людей и прикажу обыскать у него все сундуки. Я уверен, что мы обнаружим там много интересного.После этого он вызвал дворцовую охрану и приказал:— Следуйте за мной.Маленькая вооруженная группа чуть ли не бегом двинулась по длинным луврским коридорам, направляясь в апартаменты герцога Анжуйского.В ужасе от того, что король в состоянии гнева, чего доброго, еще убьет на месте Франциска, королева-мать прямо в ночной рубашке последовала за процессией. Вслед за ней на всякий случай трусцой бежали факельщики и несколько дам из свиты. У последних руки были заняты множеством одежды, которая могла понадобиться Екатерине Медичи, чтобы в случае чего предстать перед публикой в приличном виде.Эти комичные скачки продолжались несколько минут. Перед комнатой Франциска все остановились, переводя дух.— Откройте немедленно, — крикнул Генрих III, стуча кулаком в дверь.Мирно спавший герцог Анжуйский отпер дверь и высунул голову. Вся орда тут же ввалилась в комнату, отшвырнув его к кровати. И тут удерживаемому стражей герцогу пришлось выслушать из уст короля поток оскорблений, в то время как лучники принялись шарить по сундукам, вытряхивать содержимое из всех ящиков, вспарывать мягкую обивку кресел, в результате чего комната мгновенно превратилась в лавку старьевщика.Королева-мать, глядя на весь этот беспорядок, горько плакала, закутавшись в старый плащ.Устав осыпать брата проклятиями, король, которому не терпелось узнать содержание таинственного письма, о чем ему сообщил «милашка», вместе с другими занялся его поисками. Вывернув все карманы разбросанной повсюду одежды, перетряхнув все вазы, содрав со стен картины, он наконец откинул простыню на постели и вдруг заметил маленький прямоугольный листок; но, прежде чем он успел протянуть руку, листок схватил Франциск. Задохнувшийся от ярости Генрих III кинулся на него, и оба брата боролись несколько мгновений, катаясь по кровати.Екатерина Медичи вмешалась:— Ваше величество, вы — король Франции, и что же вы себе позволяете!Генрих III отпустил герцога Анжуйского. С трудом овладев собой, он произнес:— Я приказываю вам дать мне прочесть это письмо.Франциск упал на колени и стал уверять, что содержимое письма никакого отношения к политике не имеет.Тогда к нему приблизилась охрана и так скрутила ему руку, что письмо само выпало.Король быстро схватил изрядно помятый листок, прочел несколько фраз и раздраженно швырнул его на пол.То было очень нежное письмо, написанное рукой м-м де Сов, с которой Франциск только что возобновил отношения.Генрих III совершенно не ожидал этого. Маргарита в своих «Мемуарах» пишет, что «он был так же сконфужен, как Катон, который в Сенате требовал, чтобы Цезарь показал всем принесенное ему письмо, и утверждал, что это необходимо для блага Республики, а когда Цезарь показал, то оказалось, что это всего-навсего любовная записка сестры самого Катона, адресованная Цезарю».Униженный тем, что оказался в смешном положении, король приказал г-ну де Лоссу держать герцога Анжуйского под стражей и не допускать его общения ни с кем. После этого король отправился к себе досыпать, в то время как Лувр потихоньку приходил в себя после треволнений, вызванных любовным письмом…Оставшись наедине с охраной, Франциск поинтересовался, не постигла ли его сестру Маргариту, к которой, несмотря на м-м де Сов, он по-прежнему питал нежные чувства, та же участь, что и его, и не находится ли она под стражей.— Нет, — ответил г-н де Лосе. Герцог Анжуйский вздохнул:— Какое для меня облегчение знать, что моя сестра на свободе, — произнес он, — и, несмотря на это, я уверен, она все равно меня очень любит и предпочла бы быть пленницей вместе со мной, чем свободной, но без меня.Сказав это, он стал умолять своего стража пойти к королеве-матери и попросить ее уговорить короля на то, чтобы его обожаемой сестре было позволено разделить с ним неволю.На рассвете следующего дня г-н Лосе с согласия Екатерины Медичи, послал за Маргаритой. Маргарита еще не знала о том, что произошло ночью. «С лицом, залитым слезами», она примчалась к брату и бросилась в его объятия, восклицая, «что и ее жизнь, и все, что у нее есть, принадлежит ему, и один только Бог может помешать ей быть рядом с братом, в каких бы условиях он ни оказался; и что если ее силой станут уводить отсюда и не позволят быть вместе с Франциском, она убьет себя прямо у него на глазах».Как пишет Дре дю Радье: «Вот какой жестокой может быть братская любовь».Через два дни король по совету матери предоставил герцогу Анжуйскому полу свободу, чем он немедленно воспользовался, чтобы при содействии Маргариты подготовить свой побег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103