Смешно сказать, но я ничего, кроме бумаг, и не вижу. Но теперь все будет иначе. Я хочу знать эти места, людей, которые здесь живут, и потому отныне мы будем выезжать вместе с тобой, и ты мне все покажешь.
В течение нескольких ближайших лет между Рэнди и отцом установились особые, очень необычные отношения. Джонатан не переставал поражаться умению дочери чувствовать и понимать людей, едва ли не читать их мысли, но при этом он старался сделать все для того, чтобы Рэнди не ощущала неудобства от посланного ей дара. Более того, отец настаивал на том, чтобы Рэнди развивала свой талант, с тем чтобы поставить его на службу другим.Три-четыре раза в неделю Рэнди приходила в миссионерский госпиталь, открытый для бедных на окраине Калькутты, и благодаря своему дару лучше любого врача могла почувствовать больного и поставить точный диагноз. Особенно ценным ее талант оказался в работе с еще не умевшими говорить грудными младенцами. Трудно даже сказать, сколько маленьких жизней спас этот чудесный дар – тот самый, что помогал когда-то Рэнди понимать животных, а теперь – лечить людей. Пока, правда, только индусов.Рэнди вела как бы две жизни. В одной из них она одевалась в сари, подкрашивала глаза и губы, покрывала волосы шалью и откликалась на индийское имя Сона Аг. Когда она шла рядом с Ксавьером по шумным улицам Калькутты, их вполне можно было принять за молодую индийскую супружескую пару.Но с такой же легкостью Рэнди умела превращаться и в англичанку. Бывая вместе с отцом на официальных приемах, она одевалась по последней европейской моде, а принимая гостей в своем доме, выглядела настоящей лондонской леди, ничуть не отличаясь от жен местных офицеров или работников дипломатического корпуса.А когда Рэнди исполнилось восемнадцать лет, у нее появились и первые поклонники. Среди них – офицеров и штатских – выделялся своей пылкостью молодой майор Брэндон Спенсер, служивший в штате у Джонатана Коллинза. Сама Рэнди никогда не принимала Спенсера всерьез и потому была особенно удивлена, когда однажды за ужином о нем повел разговор не кто-нибудь, а ее собственный отец, неожиданно выступивший адвокатом майора.– Ты очень нравишься Брэндону Спенсеру, Мира, – сказал он. – Почему ты его избегаешь? Или, быть может, он чем-то тебя обидел?– Чем меня может обидеть Брэндон, папа? – вздохнула Рэнди. – Он настоящий джентльмен, у него прекрасные манеры и голубая кровь в жилах, которой он так гордится. Но с ним со скуки умереть можно!– Согласен, Спенсер немного зануда, – рассмеялся отец, – но он влюблен в тебя, он сам мне об этом говорил.– Что ты, папа, как он может быть влюблен в меня? Брэндон совсем меня не знает. Что с того, что он видел меня в роли гостеприимной хозяйки и настоящей леди? – Она наклонилась вперед и добавила, подняв бровь: – Скажи лучше, что он подумает, если узнает, что у меня есть еще одно имя – Сона Аг и что под этим именем я занимаюсь целительством в больнице для бедных? И как он отнесется к тому, что я говорю на хинди и урду так же легко, как на родном английском, а в доме у меня вместо кошки живет настоящая, тигрица?– Боюсь, его может хватить удар, – задумчиво покивал Джонатан.– Так что видишь, папа, я никак не могу выйти замуж ни за Брэндона, ни за другого мужчину вроде него. Кроме того, я так люблю свободу, что ради нее согласна даже на то, чтобы остаться старой девой.– Я никогда не буду тебя принуждать к замужеству, Мира, но все-таки надеюсь, что со временем ты изменишь свое мнение. И поверь, ты слишком хороша, чтобы остаться старой девой.Рэнди встала из-за стола и пошла к застекленной сводчатой двери, выходившей в сад.– Боюсь, что у меня нет выбора, папа. Где найти мужчину, который захочет взять в жены женщину, у которой полон дом зверей, которая ездит верхом не хуже любого гвардейца и обладает странным талантом чувствовать чужую боль?– Да, это должен быть необыкновенный человек, но поверь, Мира, настанет день, и ты встретишь этого мужчину. – Джонатан нагнал дочь возле двери и обнял за плечи. – Встретишь тогда, когда меньше всего будешь этого ожидать. А до тех пор, пока вы не встретитесь, ты будешь оставаться моей любимой маленькой девочкой.– Что бы ни случилось, папа, я всегда останусь твоей любимой маленькой девочкой, клянусь. – И она добавила, целуя отца в щеку: – Я всегда буду с тобой, папа. Всегда. * * * Теперь она стояла на берегу озера Миррор – впервые после той ужасной сентябрьской ночи, и слезы текли по ее щекам.– Ах, папа, – прошептала Рэнди, – кто бы мог тогда подумать, что наше с тобой «всегда» продлится всего лишь один год? Что я буду делать, как стану жить без тебя?Акбар подошел к ней сзади, положил на плечи Рэнди свои сильные руки и сказал:– Его больше нет, сестренка, но ты должна жить дальше – хотя бы в память о папе Джонатане.– Но как мне жить, Акбар, и самое главное – где? По законам своей страны я продолжаю считаться несовершеннолетней, и мне назначен опекун – брат моей покойной мамы. Но дядя Ричард всегда ревновал маму, презирал моего отца и не уважал бабушку. Теперь он заставит меня вернуться в Англию, а мне так не хочется уезжать отсюда. Да я просто не могу покинуть Индию! Я должна остаться и отыскать того негодяя, который убил папу. Я должна отомстить за его смерть.Акбар отодвинул Рэнди на вытянутые руки и сказал, сильно встряхнув ее:– И думать об этом не смей! Неужели ты не понимаешь, что, если бы не твоя тигрица, этот мерзавец убил бы и тебя? Мы с отцом сами найдем того, кто убил папу Джонатана. Это, кстати говоря, не так уж и трудно сделать – найти человека, у которого тигр отгрыз палец на руке. Но пока наши люди его не схватили, ты должна вести себя очень осторожно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110