Впрочем, с того момента, как они оказались в постели, она избегала смотреть мужу в глаза.«Может быть, она и впрямь смущается? – подумал Джеймс. – Как бы тогда убедить ее в том, что ей нечего стесняться?»– Рэнди, милая, – осторожно начал он. – Не нужно отворачиваться от меня. После того, что было между нами сегодня… ну, ты помнишь, там, у камина… нам с тобой нужно поговорить.В ответ Рэнди молча повела плечами.– Ну, хорошо. Тогда я буду говорить один, а ты слушай. То, что случилось, не должно как-то смущать тебя. В любви дозволено все, и то, чем занимаются супруги в постели… правда, это была не совсем постель… одним словом, это их личное дело. Ты понимаешь, что я хочу сказать?Джеймс сумел рассмотреть в полумраке утвердительный кивок Рэнди и продолжил:– Твоя безмерная… щедрость тронула меня до глубины… э-э… души, дорогая. И у меня никогда в жизни не было такого… такой… развязки. Она буквально… потрясла меня.Рэнди уткнулась лицом в подушку, и Джеймс услышал ее рыдания. Он протянул руку, осторожно положил ее на плечо жены и почувствовал, как сотрясается ее тело.– Не нужно плакать, Мира. Слезы вовсе ни к чему. Поверь, сегодня благодаря тебе я был счастливейшим из смертных.– И одним из самых громких, – добавила Рэнди, поднимая с подушки голову и поворачиваясь лицом к Джеймсу.Она и не думала плакать, напротив, на ее лице сияла улыбка.– О господи! – вырвалось у Джеймса. – Я тут разливаюсь перед ней соловьем, а она лежит и хохочет надо мной!– Не сердись, Джеймс, – сказала Рэнди, проводя рукой по щеке мужа. – Я смеялась совсем не над тобой. Наверное, это было что-то нервное. Понимаешь, мне кое-что нужно тебе сказать, но я не знаю, как к этому подступиться.– Говори, как есть, – вздохнул Джеймс.– Дело в том, что когда я занималась любовью с тобой, то обнаружилось, что ты кричишь и стонешь еще громче, чем я.– Ты шутишь!– О нет, – покачала головой Рэнди. – Честное слово, твои крики наверняка были слышны даже на конюшне и в винном погребе.Джеймс откинул в сторону одеяло, посмотрел на тело жены, освещенное золотистыми отблесками огня. Затем опустил голову и приник губами к соскам, венчающим нежную грудь Рэнди, скользя рукой к темному треугольнику волос, притаившемуся между ее сомкнутых бедер. Рэнди ахнула от неожиданности.– Что ты делаешь, Джеймс?Он на мгновение приподнял голову и усмехнулся:– Неужели не понятно, дорогая? Разумеется, занимаюсь любовью с собственной женой.– Н-но так можно рассекретить наш брак, который мы должны сохранять в тайне. Разве ты не боишься, что нас могут услышать?– Поздно нам с тобой бояться, Мира. Те, кому было интересно, послушали меня, теперь пускай и тебя послушают. Впрочем, если это тебя смущает, можешь прикусить подушку. А лично мне уже наплевать, услышат нас или нет, и нет такой силы, которая помешала бы мне заняться с тобой любовью – прямо здесь и сейчас. 14 На следующее утро во время завтрака, за которым прислуживал Абу, в гостиной появились Персиваль с Амелией. Одного взгляда на старого дворецкого и рыдающую женщину было достаточно для того, чтобы понять – случилось нечто ужасное, и Джеймс с Рэнди, не сговариваясь, сорвались со своих мест.– Что стряслось, тетушка Амелия? – спросила Рэнди, опускаясь перед креслом, в которое усадил Амелию Персиваль.– Ее светлость в шоке, – пояснил дворецкий. – Быть может, нужно послать за ее доктором.– После вчерашней метели все дороги занесены снегом так, что не проехать, – возразил Джеймс. – Если ей нужна срочная помощь, ее сможет оказать Абу. Что с ней случилось?– Ида Броуди мертва, милорд. Мы с ее светлостью принесли для нее поднос с завтраком, вошли в комнату и застали Иду сидящей в кресле. Она уже окоченела. – Персиваль склонился к уху Джеймса и негромко добавил: – Я чувствую себя виноватым за то, что позволил леди Мейдстоун притронуться к мертвому телу.При этих словах Амелия неожиданно открыла глаза и подняла заплаканное лицо.– Ты ни в чем не виноват, дорогой Перси. Будь у меня на носу пенсне, я бы сумела рассмотреть, что она мертва. – Амелия перевела взгляд на Рэнди. – До сих пор не могу в это поверить. Накануне перед тем, как лечь спать, я заходила к Иде, и с ней все было в порядке. Что с ней случилось, не понимаю.Джеймс и Абу ушли вместе с Персивалем взглянуть на тело Иды, а Рэнди, оставшаяся с Амелией, заговорила, положив руку на ее плечо:– Я тоже не понимаю, что произошло, но мужчины, быть может, сумеют понять причину смерти Иды. А вам сейчас хорошо бы выпить чашку горячего крепкого чая.Амелия приняла из рук Рэнди чашку и неожиданно вздохнула:– Вчера вечером я пыталась убедить Иду в том, что чистосердечное признание смягчит ее участь. Сказала, что знаю о том, что сделать это заставил ее мой муж. Она ответила, что подумает над моими словами, и пожелала мне доброй ночи. И вот теперь Ида мертва, и вместе с ней умерла тайна.– Не совсем так, – перебил ее Джеймс, вернувшийся в гостиную со сложенным листом бумаги в руке. – В этом письме Иды, которое я обнаружил вложенным в Библию, сказано, что она пошла на это преступление потому, что не могла предать своего хозяина, герцога Мейдстоуна. – Он положил листок на стол возле Амелии. – Написав письмо, Ида приняла лошадиную дозу мышьяка и свела тем самым счеты с жизнью. Примите мои соболезнования, ваша светлость.Амелия яростно затрясла головой и с ужасом покосилась на письмо Иды.– Не может быть. У Иды Броуди было много недостатков, но при этом она всегда оставалась истинной христианкой, для которой совершить самоубийство – это значит обречь свою бессмертную душу на вечные адские муки. За поступком Иды стоит мой муж, и теперь я ненавижу его еще сильнее, чем прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110