— Как я рад вас видеть! — воскликнул Генрих, догоняя Ренэ.
Флорентиец поклонился Генриху и постарался вызвать на лице любезную улыбку.
— Я шел домой, чтобы принять вас.
— А я справился только что, где вы живете.
— В таком случае, если вы желаете идти со мной...
— Нет,— ответил Генрих,— на дворе никого не видно, и мы можем поговорить здесь.
Ренэ с тревогой посмотрел на принца.
— Господин Ренэ,— сказал Генрих,— мы расстались сегодня ночью в дурную погоду.
— Правда.
— Шел дождь, и небо было покрыто тучами.
— И вы уверяли, что звезды закрыты облаками.
— Совершенно верно. Но около трех часов дождь прекратился.
— Вот как,— протянул Ренэ.
— Небо сделалось совершенно чистым,— продолжал Генрих с невозмутимым хладнокровием,— и я мог читать по. звездам, как по книге.
— Неужели?
— И я справлялся по ним о вас. Ренэ попробовал улыбнуться.
— Что же вы узнали? — насмешливо спросил он.
— О, чрезвычайно странные вещи!
— Однако...
— Оказывается, что я ошибся вчера из-за тумана.
Вчера мне показалось, что вы должны подождать три дня, чтобы привести в исполнение план, который должен удовлетворить вашу страсть к женщине и любовь к деньгам.
— Значит, звезды показали ошибочно? Голос Ренэ слегка дрожал.
— Не совсем. Я не понял.
— Ну, так что же я должен сделать?
— Звезды говорят, что вы должны спешить с приведением его в исполнение, иначе план ваш рушится.
— Я поспешу.
— Нечетное и кабалистическое число принесет вам удачу — сегодня третье и суббота, день шабаша.
— Значит, сегодня вечером,— пробормотал флорентиец.—А опасность, о которой вы мне говорили и которая угрожает моему могуществу?
— Эта опасность связана с таинственным и мрачным событием в вашей жизни.
Ренэ вздрогнул. Генрих продолжал:
— Вы когда-то жили в Венеции. Ренэ побледнел.
— С женой...
— Да,— пробормотал Ренэ.
— И с дочерью, которой в то время было года четыре или пять...
— Откуда вы это узнали? — вскричал флорентиец, побледнев, как смерть.
— Дорогой Ренэ, вам известно так же, как и мне, что звезды многое открывают. Я справлялся по ним по вашему желанию.
Ренэ опустил голову. Он вполне убедился теперь в даре юного беарнца угадывать прошедшее и будущее.
— Была минута,— продолжал Генрих,— когда небо снова подернулось тучами, и небесная книга закрылась для меня. Но следующую ночь я опять проведу у окна и обещаю вам подумать о вас.
— И это все, что вы узнали?
— Все. Однако в ту минуту, когда звезды исчезли в тумане, мне показалось, что я услышал баркаролу венецианских лагун.
— А,— протянул Ренэ,— и что же?
— В то же время глаза мои закрылись, и я увидел вас, но вы были моложе на двадцать лет. Вы шли по берегу канала и только что вышли из дома, руки ваши были в крови, и вы несли на руках ребенка.
Ренэ вскрикнул и в изнеможении прислонился к стене.
— Завтра я расскажу вам больше,— сказал Генрих.— Доброго вечера, господин Ренэ, до свидания!
Принц вышел из Лувра, а Ренэ, у которого закружилась голова, прошептал:
— Странно! Вот уже шесть лет как я, благодаря ясновидению Годольфина, приобрел репутацию колдуна, и вся Франция верит, что я имею дар узнавать судьбу по звездам. Однако до сих пор я смеялся над невежественной и легковерной толпой и над этой наукой, в существование которой я не верил. А вот — явился человек и доказал мне, что она действительно существует! О, тайна!
И дрожа всем телом, Ренэ пошел к себе.
***
В этот же вечер примерно часов в девять парфюмер королевы-матери Ренэ-флорентиец находился в своей лавке на мосту Св. Михаила.
Паола подставила отцу свой лоб для поцелуя и перед уходом в свою комнату сказала отцу:
— Покойной ночи, отец. У меня сильно болит голова. Я постараюсь заснуть.
— Покойной ночи,— ответил флорентиец, слишком озабоченный, чтобы заниматься головной болью дочери.
Годольфин, сидевший за прилавком, взглянул с любовью на молодую девушку, которая смерила его презрительным взглядом и ушла к себе.
— Годольфин,— позвал его Ренэ.
— Что прикажете? — ответил молодой человек, почтительно подойдя к Ренэ, и встал, весь дрожа, перед страшным магнетизером.
— Пойди прогуляйся часок по берегу реки. Годольфин с удивлением посмотрел на своего хозяина.
— Сюда придут люди, которых ты не должен видеть. Годольфин взял шляпу.
— Запри лавку и возьми ключ с собой. У меня есть свой. Когда на часах Сен-Жермен л'Оксеруа пробьет десять, ты вернешься и ляжешь спать.
— Слушаюсь.
Годольфин запер ставни, взял один из ключей от секретного замка, которым запиралась лавка, сделанного в Милане. Замок этот невозможно было взломать, потому что он запирался посредством трех огромных запоров. Затем он взял плащ и вышел.
Через несколько минут в дверь постучали. Ренэ, сидевший в глубокой задумчивости, опустив голову на руки, встал и пошел открывать.
Вошел ландскнехт Теобальд.
Ренэ узнал его только по росту, потому что на лице у него была маска.
— Ты готов? — спросил парфюмер шепотом.
— Конечно.
— В таком случае пойдем.
— Извините, мне сначала хотелось бы закончить расчеты.
— Какие?
— Вы обещали мне сто пятьдесят пистолей, не так ли?
— Ты получишь их.
— Я передумал. Мне нужно двести.
— Жид!
— Иначе — прощайте.
— Хорошо,— сказал Ренэ.— Ты получишь двести.
— Из них половину сейчас.
Флорентийцу не хотелось зря тратить время. Он вынул из кармана кошелек и подал его Теобальду. Тот взял его и опустил в карман.
— Теперь я к вашим услугам,— сказал он.
Ренэ подошел к двери, приоткрыл ее и взглянул на мост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63