— Эристав Колонкелидзе.
— Но ведь он слепой?
— Слепой, да видит лучше того, кто глаза ему выжег.
— А кто выжег ему глаза?
— Да этот собачий сын, царь Георгий! Владетель Квелисцихе, чтобы скрыть улыбку, принялся уплетать глухаря.
Когда пховцы отошли, Георгий обратился к эриставу:
— Если бы другим царям вздумалось, подобно мне, бродить переодетыми, то, уверяю тебя, они бы еще и не то услышали.
В сосновом лесу стреножили коней и раскинули на земле войлоки. Спали по очереди. Большая Медведица прошла свой небесный путь. По лесу пронесся странный звук, похожий на мяуканье кошки. Гиршел схватил меч и. бросился в чащу.
Он вернулся с пустыми руками и подсел к угасавшему огню.
— Что тебе почудилось, Гиршел? — спросил Георгий.
— Кажется, это были гепарды.
При упоминании о гепардах проснулись Вамех и Габо. Они прислушались. Из ущелья доносился вой, похожий на мяуканье мартовских котов.
— Лютый зверь гепард, — сказал Гиршел. — Все звери боятся человека. Даже лев и тот без причины не нападет на людей. А вот гепард не боится. В Египте он не только ночью, но и днем похищает детей. В Алеппо гепард растерзал муллу вместе с ослом, на котором тот ехал.
— Разве гепарды водятся в Египте? — спросил Габо.
— Гепарды водятся как раз вот на таких утесах, какие мы только что проехали. Они устраивают свое логово среди скал. А если у здешних гепардов имеются щенки, то нам сегодня ночью придется попрощаться с нашими лошадьми.
— Как? Разве гепарды нападают и на лошадей? — спросил Вамех.
— Не только на лошадей! Они иногда нападают даже на слонов и вскакивают им на спины. Особенно страшна самка. Среди хищников самым храбрым зверем считается самка гепарда…
Чем больше углублялись они в Пхови, тем труднее становилось путешествие. На каждой горе подстерегала их крепость, в устье каждого ущелья поджидали дозорные. На каждом шагу приходилось давать взятки хевистави.
Становилось уже небезопасным выдавать себя за скупщиков лошадей. В нескольких местах они старались что-нибудь узнать о лазутчиках Звиада, и им сообщили, что те бежали в Уплисцихе. Показались горы ястребиного цвета. Следующую ночь путники провели под скалой. Посовещавшись, решили ехать дальше врозь и на расспросы отвечать всем по-разному. Царь и зристав должны были говорить, что они рабы царя Георгия, убежавшие из уплисцихской темницы. Оруженосцу и скороходу было приказано не пить пива, избегать женщин и не заходить в гости. На перекрестке путники разошлись в разные стороны. Условились встретиться на храмовом празднике и принести туда каждому по жертвенному козленку.
Георгий знал, что к гостям с жертвенным приношением пховцы относятся радушно. Вамеху и Габо было приказано бранить при каждом удобном случае царя Георгия и Звиада-спасалара и таким образом узнавать настроение жителей Пхови. Поручили не поминать добром и католикоса Мелхи-седека, хулить Мамамзе, дидойцев и галтайцев. Пошли пешком. Коней оставили в ближайшем лесу. Владетель Квелисцихе никогда не бывал в Пхови. Все здесь ему казалось необычайным: пховские иконы, хевисбери, молельни у дорог, сложенные из камней. Он посочувствовал роженицам, запертым в навозном хлеву в конце села. Наконец прибыли на храмовый праздник. Георгий и Гиршел купили козлят и поодиночке вошли в ограду молельни. Гиршел с любопытством разглядывал внутренность пховской молельни с высокими сводами и колоннами, украшенными турьими рогами. Он издали следил за Георгием и подражал ему в поведении. Смотрел, как хевисбери подводил к месту «искупления» умалишенных и ставил им на шеи древко хоругви, как хуци — главный священнослужитель — колдовал над больными и связанными по рукам сумасшедшими, позвякивал бубенцами хоругвей. Во дворе молельни галдели пховцы, одетые в кольчуги. Перед храмом на каменном жертвеннике покоилось большое знамя, Рядом стоял хуци. Георгий опустился на колени перед знаменем, в одной руке он держал козленка, а в другой — зажженную свечу.
Хуци поднял голову и обвел взглядом небосвод.
— А-а-а, да прославит господь величие твое, святой Георгий! Для победы своей возьми Авшанидзе Глахуну во услужение к себе, не лишай его своей милости на многие лета, — произнес Георгий.
— А-а-а, слава господу, слава солнцу, солнечным ангелам! Молю тебя, победителя над врагами и над злой смертью! — изрек хуци.
Затем он стал еще что-то бормотать, но ни царь, стоявший на коленях, ни Гиршел не могли уже ничего расслышать. Подошел дастури, взял у Георгия козленка и раскорячил его. Хуци перерезал козленку горло.
Дастури подставил чашу и наполнил ее теплей кровью. Хуци подал знак Георгию, и тот, окунув пальцы в теплую кровь, освятил руку, помазал себе кровью лоб и щеки. Георгий отошел от жертвенного камня и стал следить за «освящением» Гиршела. У Гиршела было такое жалкое выражение лица, что Георгий едва сдерживал улыбку. Наконец показались Габо и Вамех. У Вамеха козленок вырвался из рук. Он погнался за ним, но никак не мог его поймать. Гиршел и Георгий рассмеялись при виде этого зрелища. Наконец жертвоприношение закончилось, и молящиеся группами расположились под ясенями. Четверо спутников, встречаясь в толпе молельщиков, обходили друг друга, как незнакомые.
Звон бубенцов, подвешенных к хоругвям, замер. Дастури вынесли священное пиво и стали угощать им приехавших на празднество паломников.
Дастури выкладывали грудами вареное мясо прямо на землю перед молельщиками, которые, скрестив ноги, уселись в круг. Какой-то рыжий пховец, со шрамами на лице, подсел к Георгию. Звали этого широкоплечего, сероглазого молодца Калундаури Годердзи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96