Ветер шелестел листьями. Ветер прошел вверху над
деревьями и затем втянулся в долину, где мы были. Опускаясь, он коснулся
сначала листьев на верхушках деревьев - они издали особый звук, который,
как я представил, был низким, дребезжащим, сочным звуком. Затем ветер
толкнул кусты, и их листья зазвучали подобно множеству мелких предметов;
это был почти мелодичный звук, очень поглощающий и весьма требовательный;
он, казалось, мог заглушить все остальное. Я нашел его неприятным. Я
почувствовал себя в затруднении, потому что мне пришло на ум, что я был
подобен шуршанию кустов, раздражающему и требующему. Звук был так близок
ко мне, что я испытывал неловкость. Затем я услышал, что ветер прошелся по
земле. Это не был больше шелестящий звук, но больше посвистывание, почти
низкое или однообразное жужжание. Прислушиваясь к звукам ветра, я понял,
что все три из них случились сразу. Я был удивлен тем, что я был способен
отличить их один от другого, когда я снова начал сознавать посвистывание
птиц и жужжание насекомых. В один момент были только звуки ветра, а в
следующий момент гигантский поток других звуков сразу возник в сфере моего
сознания. Логически, все существовавшие звуки должны были постоянно
издаваться в течение времени, когда я слышал только ветер.
Я не мог сосчитать всех посвитываний птиц или жужжаний насекомых,
однако, я был убежден, что я слышал каждый отдельный звук, когда он
производился. Все вместе они создавали очень необычный порядок. Я не мог
назвать это иначе, чем "порядок". Это был порядок звуков, которые имели
строй; то есть каждый звук происходил в последовательности.
Затем я услышал исключительно долгий вой. Он заставил меня задрожать.
Все другие звуки в мгновение прекратились, и долина была мертвой, пока
отражение воя не достигло другой стороны долины; затем шумы возникли
опять. Я сразу же поймал их строй. Через момент напряженного слушания я
подумал, что я понял рекомендацию дона Хуана наблюдать за дырами между
звуками. Строй шумов имел интервалы между звуками! Например, особые
посвистывания птиц были рассчитаны по времени и имели паузы между собой, и
то же имели все другие звуки, которые я воспринимал. Шелест листьев был
подобен вязкому клею, что составляло их однородное жужжание. Дело было в
том, что синхронность каждого звука была целой в общем строе звуков. Таким
образом, интервалы или паузы между звуками, если я обращал внимание на
них, были дырами в структуре. Я снова услышал пронзительный вой ловителя
духов дона Хуана. Он не потряс меня, но звуки снова прекратились в
мгновение, и я воспринял такой перерыв, как дыру, очень большую дыру. В
этот самый момент я переместил свое внимание от слушанья к смотрению. Я
смотрел на скопление низких холмов с пышной зеленой растительностью.
Силуэты холмов были расположены таким образом, что с места, откуда я
смотрел, на склоне одного из холмов, казалось, была видна дыра.
Это было место между двумя холмами, и благодаря этому я мог видеть
низкие, черные, с серым оттенком горы вдали. В этот момент я не знал, что
это было. Было так, как будто дыра, которую я видел, была "дырой" в звуке.
Затем шумы начались снова, но визуальное изображение огромной дыры
оставалось. Короткое время спустя я стал еще более остро осознавать строй
звуков и их порядок и распределение их пауз. Мой ум был способен различать
и выделять огромное количество отдельных звуков. Я мог действительно
следить за всеми звуками, поэтому каждая пауза между звуками была
определенной дырой. В определенный момент паузы скристаллизовались в моем
уме и образовали твердую решетку, структуру. Я не видел и не слышал их. Я
чувствовал структуру какой-то неизвестной частью себя.
Дон Хуан заиграл на своей бечевке еще раз; звуки прекратились, как и
прежде, создав огромную дыру в звуковой структуре. Однако, на этот раз эта
большая пауза гармонировала с дырой в холмах, которую я видел; они
наложились друг на друга. Эффект восприятия двух дыр длился такое долгое
время, что я мог видеть и слышать их контуры, так как они соответствовали
друг другу. Затем снова начались другие звуки, и структура пауз их стала
отчетливым, почти видимым ощущением. Я стал видеть звуки, так как они
создавали строй, и затем весь этот строй стал накладываться на окружающее
тем же самым путем, каким я воспринимал наложение двух больших дыр. Я не
смотрел и не слушал, как я привык это делать. Я делал что-то, что было
совершенно отличным, - я составлял свойства обоих. По какой-то причине мое
внимание было сосредоточено на большой дыре в холмах. Я чувствовал, что я
слышал ее, и в то же самое время я видел ее. В ней было что-то
соблазняющее. Она всецело поглотила мое поле восприятия, и каждый
отдельный звуковой строй, который совпадал с особенностями окружения,
зависел от этой дыры.
Я еще раз услышал жуткий вой ловителя духов дона Хуана; все звуки
прекратились; две большие дыры, казалось, светились, и тогда я снова
увидел вспаханное поле; там стоял олли, как я видел его прежде. Вид всей
сцены стал очень ясным. Я мог видеть его прямо, как будто он был в
пятидесяти ярдах. Я не мог видеть его лицо - шляпа скрывала его. Затем он
начал приближаться ко мне, медленно поднимая на ходу свою голову; я мог
почти видеть его лицо, и это ужаснуло меня. Я знал, что я должен был
остановить его без промедления. Необычайная волна прошла по моему телу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95