Его скучающий ум просто развлекался, сбивая с толку встречавшихся религиозных фанатиков. Во время многочисленных путешествий, собирая сведения по крохам, сэр Джайлс не раз сталкивался с упоминаниями о таинственной волшебной мази. Он по-прежнему мало знал о ее составе или способе приготовления, — эти секреты хранились людьми другого круга, — но в том, что она может ввести неофита в исступление, он не сомневался. Поэтому, как только случай сводил его с подходящим человеком, сэр Джайлс, исключительно в научных целях, всеми силами подсовывал ему колдовское зелье. К сожалению, нужные субъекты попадались редко. Здесь требовалась особенно мерзкая, садистская натура, еще неизвестно, потянет ли на эту роль Персиммонс… Впрочем, начало положено, теперь оставалось только извлечь из эксперимента максимум возможного удовольствия.
Примерно так же думал он и о Граале. В том, что потир из Фардля и есть легендарный Грааль, он не сомневался. Доказательства подобрались хоть и пестрые, но надежные.
Пожалуй, он слегка сожалел, что необратимость времени не позволяет изучить происхождение Чаши и ее первого хозяина со всем Его окружением. «Все мученики — мазохисты, — думал он, — но распятие — это уж какая-то совсем извращенная форма». Если вспомнить, что этот еврей вроде бы любил наш мир, чем же еще могли быть Страсти, как не мазохизмом?
Тогда, естественно, все причастники страдают садизмом. Церковь, поневоле — или то, или это, а в крайних случаях — и то, и другое. Вопрос в том, к чему ближе здешний настоятель.
Архидиакон, не подозревая о попытках классифицировать себя, весело шагал между двумя спутниками по дороге к Калли. При случае он решил намекнуть Персиммонсу, что догадывается о нынешнем местонахождении Грааля.
Жаль, конечно, что после болезни он как-то рассказал Бетеби о похищении Чаши. Тот, конечно, проболтается, хорошо бы хоть не сразу. Почему вдруг Чаша так понадобилась коллекционеру?
— Вы собираете что-нибудь определенное? — спросил он у Грегори. — Или так, что попадется?
— У меня есть несколько раритетов, — ответил Грегори, — две-три старые ризы, ну и еще кое-что. Остались с той поры, когда я интересовался экклезиологией. А потом я увлекся древним Китаем, масками, в основном.
— Да, маски — это интересно, — с неопределенной интонацией проговорил архидиакон. — Мне кажется, китайские маски должны быть совсем без бороды, а?
— У моих-то бороды точно нет, — сказал Грегори. — Усы длинные, а бороды никакой.
— Да, — продолжал архидиакон, — фальшивую бороду сразу видно. Недели три назад ко мне все рвался какой-то человек с фальшивой бородой. Просто не представляю, зачем их носить?
— Насколько я мог заметить, — поддержал разговор Грегори, — наши священники обычно не носят бород. Почему бы это?
— Ну как же, — вмешался сэр Джайлс, — они же посвятили свою мужественность Богу. Для Бога они женственны, для мира — мертвы. Этакий, знаете ли, женский труп, прошу прощения, — кивнул он архидиакону.
— Хотел бы я, чтобы в этом было больше правды, — великодушно отвечал священник.
— Ну, не все же они таковы, — сказал Грегори. — Есть разные религии, некоторые поклоняются силе и власти.
— Поклоняясь силе, исповедуешь слабость, — отозвался сэр Джайлс. — Другое дело — иметь силу и власть, но тогда им нечего поклоняться. О могуществе мечтает немощный. Посмотри хоть на иных мистиков…
— Нет уж, уволь, — со смехом отказался Грегори и обратился к архидиакону:
— Посмотрите лучше на мои сокровища.
Дом у него был большой, бестолковый и со всеми современными удобствами. Грегори провел спутников красивой лестницей на галерею. Двери, выходящие сюда, вели в личные комнаты хозяина. В небольшой зале без видимой системы размещались старые доспехи, женская головка греческой работы, два-три ларца из минойских раскопов и горка со старинным фарфором. На стенах висели китайские маски, о которых говорил Грегори, и, осмотрев их, гости во главе с хозяином перешли в следующий зал. Здесь все свободное пространство занимали книги, а в простенках межу шкафами висело несколько старинных гравюр.
— Если бы вам удалось провести архидиакона с Граалем, — озираясь, спросил сэр Джайлс, — вы бы здесь его стали держать?
— Ну, либо здесь, либо поблизости, — ответил Грегори. — Тут когда-то была часовня, а потом все переделали, и теперь на ее месте у меня гостиная, спальня, ванная и прочее.
Я смотрел старый план, так вот, моя ванная как раз над тем местом, где был алтарь. Туда бы я и поставил потир, окажись он у меня. Самое приличное место, по-моему.
— Да, пожалуй, разницы в приличиях особой нет, — сказал архидиакон, — что поставить потир в ванную, что красть его из церкви. Боже сохрани, мистер Персиммонс, я никого не имею в виду, просто привожу пример сравнительной морали.
— Вряд ли это удачное сравнение, — не согласился сэр Джайлс, — ведь в одном случае вы имеете дело со страстью коллекционера, и она, конечно, влияет на поступки. А в другом случае, действие относительно свободное.
— По-моему, оба эти действия одинаково свободны, — сказал архидиакон, двигаясь по комнате вслед за Грегори. — Человек волен знать свою судьбу, но не может избежать ее.
— Но выбрать-то он может, — ответил Грегори, снимая с полки книгу. — В его власти решить, какой звезде или каким богам поклоняться.
— Если вы пишете Бога и Судьбу с большой буквы, то нет, — сказал архидиакон. — Все судьбы, все боги ведут к Единому, но каждый выбирает, как познать Его.
— Он может просто Его отрицать, — отмахнулся Грегори, — может отказаться от Него.
— В принципе можно отказаться от воды или воздуха, — благодушно заметил архидиакон, — только в этом случае придется умереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74