— попросил он. — А то мне одной руки мало.
Барбара охотно взяла игрушку, и Грегори опять принялся ковырять в механизме. Незаметно он слегка прихватил ладонью пальцы Барбары, что-то нажал, игрушка дернулась, лязгнула, Грегори чертыхнулся, Барбара слабо взвизгнула, Лайонел охнул, а локомотив грохнулся об пол. Мужчины оторопело глядели на длинную неглубокую царапину, тянувшуюся от запястья Барбары к локтю. Царапина на глазах набухала кровью.
— О, миссис Рекстоу! — воскликнул Грегори. — Мне так жаль! Простите меня, я не хотел. Вы сильно порезались?
— Нет, нет, пустяки, слава богу, — успокоила его Барбара. — Лайонел, дай мне платок, мой будет маловат. Да не беспокойтесь, мистер Персиммонс, сейчас я быстренько приведу себя в порядок.
— Надо обязательно чем-то смазать, — сказал Грегори. — Слушайте, у меня тут есть мазь, патентованное средство, забыл, как называется… не то «самбук», не то еще что-то в этом роде. Здорово действует… — С этими словами он достал из стола круглую деревянную коробочку «протянул Барбаре. — А вот здесь, кстати, и кусочек бинта.
Барбара взяла коробочку, понюхала и поморщилась.
— Какой забавный запах! — сказала она, — Спасибо, право, не стоит. У меня дома есть йод.
— Лучше не откладывать, — настаивал Грегори. — Смажьте руку прямо сейчас и забинтуйте. — Он повернулся к Адриану. — А локомотив я все-таки починил. Только зря у него такие острые края. Поеду в Лондон, обменяю.
Следующие полчаса пролетели незаметно. Лайонел, увлеченно копавшийся в книгах, случайно обернулся и увидел лицо жены.
— Барбара, — с тревогой окликнул он, — тебе нездоровится?
Барбара лежала в кресле, откинувшись на спинку. Она приподняла голову и секунду смотрела на мужа, не узнавая.
Потом заговорила слабым голосом:
— Лайонел, Лайонел, это ты? Кажется, у меня был обморок. Я что-то плохо понимаю, где я… Лайонел!
Лайонел бросился к ней. Грегори, сидевший на полу с Адрианом, встал. Он внимательно посмотрел на женщину в кресле, взял колокольчик и позвонил. Лайонел тихо бормотал что-то, пытаясь успокоить жену. Вдруг Барбара странно выгнулась, подалась вперед, обвела комнату невидящим взглядом и закричала:
— Лайонел! Лайонел! Боже мой, Лайонел!
Рекстоу взглянул на хозяина.
— Успокойте Адриана! — попросил он.
От испуга и неожиданности малыш заплакал. Грегори подхватил его на руки и шагнул к двери, навстречу Леддингу.
— Миссис Рекстоу плохо, — сказал он. — Позвони доктору и возвращайся, ты можешь понадобиться. Скорее!
Леддинг исчез, а Грегори увел Адриана в другую комнату и достал из шкафа сверток необычной формы. Но Адриану было не до игрушек. Он настороженно прислушивался к приглушенным, бессвязным выкрикам, доносившимся из-за закрытых дверей и пугливо жался к Персиммонсу.
Неожиданно крики стали громче, загрохотал опрокинутый «ул. Адриан стал вырываться и его, в сопровождении вернувшегося Леддинга, отправили к Джесси. Грегори поспешно вошел в кабинет.
Барбара стонала в кресле. Кажется, у нее начались судороги. Иногда она вскрикивала, зовя Лайонела.
— Я здесь, дорогая, — приговаривал он; неожиданная напасть оказалась куда мучительнее всех его вымышленных страхов. — Ты что, не видишь меня? Вот я, потрогай! — Он взял ее руки в свои.
Тела их, связанные бесчисленными касаниями — и нетерпеливыми, и радостными, — хорошо знали друг друга.
Вернувшись из глубин беспамятства, Барбара стиснула руки мужа и снова вскрикнула:
— Лайонел, спаси меня! Спаси! Я тебя не вижу! Не уходи, не уходи!
Лайонел беспомощно оглянулся на Персиммонса.
— Я не понимаю, что с ней случилось, — тихо проговорил он. — Неужели ничего нельзя сделать?
— Я послал за врачом, — так же тихо ответил Грегори. — Надо продержаться до его прихода Адриана я отправил к Джесси.
Барбара замолчала. Ее тело сотрясала крупная дрожь, она совсем обессилела. Грегори стоял позади Лайонела и внимательно наблюдал за ней. Похоже, его предположения не оправдывались — на Барбару мазь действовала иначе, чем на него. Он стремился пройти по выбранной дороге до самого конца, и мазь придала ему силы. А Барбара жила, как и большинство людей, «ни богу свечка, ни черту кочерга», поэтому трудно было с уверенностью сказать, на какую сторону ее натуры воздействует мазь. Во всяком случае, она ничего не понимала, ничего не контролировала. То, с чем стремился соединиться он, оказывалось для нее захватчиком, возможно, даже адским любовником, но она не могла не ощутить это в своем теле, в крови, в душе, в сознании. Если они сольются, правда — без ее желания, без ее контроля, вот тогда она уже не станет звать Лайонела, а, наоборот, начнет шарахаться от него! Занятно!.. Грегори поискал взглядом, незаметно поднял коробочку и положил в карман. В столе у него была заготовлена еще одна, точно такая же, но совершенно безобидная, на случай расспросов.
Припадок длился уже четверть часа. Едва ли он быстро пройдет, думал Грегори. Собственно, может и не пройти.
Мазь помогает уйти и вернуться, но поскольку Барбара едва ли собиралась куда-нибудь уходить и не догадывалась о возвращении, она могла оставаться в теперешнем состоянии очень долго. Грегори было любопытно, что скажет доктор.
Внезапно Барбара встала. Она все еще слабо призывала то бога, то мужа, но тело ее, само по себе, приняло странную позу, словно готовясь к танцу. Сначала — едва заметно, потом — все быстрее и быстрее она стала подпрыгивать на ковре, руки заметались в такт неслышной музыке. Лайонел попытался остановить ее, он обнял жену за талию и хотел поймать руки, но Барбара рванулась так, что он полетел на пол. Грегори едва не потер руки от удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74