ему не хотелось отвечать сразу, не подумав прежде, что следует сказать.
– Для меня это дело привычное. Последнее время я живу где придется. – Он замолчал, глядя в окно, потому что почувствовал, как задрожали губы, а к глазам подступили слезы. Он сделал глубокий вдох и впился ногтями в ладони. – Мой отец умер. Мама в лечебнице, – добавил он и протянул руки к огню: ему все еще хотелось согреть их.
– Печальная история. – Рубен помолчал, подумал. – Кажется, я слышал о тебе. Верно, ты тот самый парень из Бейтауна. Кое-кто из свободных торговцев говорил мне о тебе. Я слышал, ты настоящий боец. – Видя, как удручен Томас, Рубен засмеялся и тут же улыбнулся, стараясь вызвать улыбку и у Томаса. – А как это занесло тебя в лес? Я думал, тебе вольготней у моря.
– Из-за друга. – Томас опять помолчал. – Мы встретили друга.
– И этот твой друг все еще в лесу? – Рубен придвинул свое кресло к Томасу и наклонился вперед, чтобы быть к нему ближе. – А там ведь опасно. Никогда не знаешь, в какую можешь попасть беду. И это вовсе не контрабандисты, кто перережет тебе глотку во тьме.
Томас чувствовал на лице дыхание Рубена. Рубен почесал щетину на подбородке.
– Скажи мне, Томас, кого ты видел этой ночью?
– Мы никого не видели. Я никогда никого не вижу, когда не надо видеть. Я научился вовремя отворачиваться и выбирать не ту тропу, по которой навстречу идут свободные торговцы. Я никого не вижу, никогда. – Он откинулся в кресле назад, стараясь отодвинуться от Рубена, почувствовать себя свободнее.
– Хорошо. Иногда оно и лучше – не видеть никого и ничего не слышать, особенно вокруг Чертовой мельницы. К нам никогда не наведывались акцизные, и надеюсь, так будет и впредь, юный мистер Томас.
И тут сверху раздался грохот. Там разразилась битва, дощатый пол в комнате второго этажа закачался и затрещал, с потолка кухни посыпалась пыль. Коттедж наполнился дикими криками. На пол упало, вероятно, что-то тяжелое, тут же раздался громкий вопль, за ним тотчас последовал звук разбитого горшка.
Рубен взглянул на Томаса.
– Мои мальчики проснулись. Сейчас они явятся сюда.
Между тем шум сражения приближался. С дальней лестницы кубарем скатились вцепившиеся друг в друга мальчики, оба еще в ночных рубашках. Они молотили руками и ногами еще в воздухе, каждый старался оказаться внизу первым. При этом они непрерывно вопили и орали, осыпая друг друга грозными посулами.
– А ну, пропусти меня, не то я вышибу твои мозги через ноздри, если, конечно, там их найдется хоть сколько-нибудь! – орал Беалда.
– А ты, конечно, считаешь, что это ужас как смешно, да? Ну так посмейся и над этим! – И Эфриг уже нацелился угостить Беалду кулаком.
– Мальчики! – крикнул Рубен.
Его голос громыхнул в кухне с оглушительной силой, Томас не слышал ничего подобного. Мальчики застыли на месте и тотчас указали друг на друга.
– Это он! – воскликнули они одновременно и почти одинаковыми голосами.
Беалда возмутился:
– Я застукал его, когда он пытался выдернуть мне зубы, пока я сплю. Это уже в третий раз за неделю.
– Ну-ка, помолчите оба. Вы что, не видите, что у нас гости? – Рубен шагнул в сторону, чтобы не закрывать собой Томаса, стоявшего возле камина. – А теперь садитесь за стол, и я дам вам завтрак… Да следите за собой, выражайтесь поаккуратней – у нас в доме юная леди.
– По мне, так он больше на парня смахивает, – громогласно объявил Эфриг и подтолкнул локтем Беалду.
Оба захохотали.
Рубен знаком приказал им замолчать и сесть за стол.
– Само собой, это не девочка, это Томас. Девочка наверху с вашей матушкой, переодевается. Они наши гости, так что будьте повежливей.
– Ага. А ты, Эфриг, не вздумай выдергивать у него зубы. – И Беалда подтолкнул брата к столу.
Рубен с трудом удерживался от смеха, глядя на своих сорванцов. Оба они подскочили к длинной скамье у стола и ждали. Беалда улыбнулся Томасу беззубой улыбкой.
– Не бойся, Томас, они не станут красть твои зубы; их ведь нельзя продать Старой Бабке, как зубы Беалды и Эфрига, – говорил Рубен, продолжая накрывать на стол и вынимая из боковой духовки еще несколько кусков жареного мяса.
Томас разглядывал мальчиков. Их почти невозможно было отличить друг от друга. Беалда был чуть-чуть крупнее Эфрига, лицо пошире, волосы подлиннее. Оба были крупные ребята, и, хоть были они не старше девяти-десяти лет, с виду их легко было принять за шестнадцатилетних. На них были одинаковые ночные рубашки до колен, из плотного хлопка, застегивавшиеся до самого горла; на ногах – вязаные зеленые носки до колен и большущие ночные туфли из овчины, доходившие до лодыжек. Оба имели ухоженный вид, глядели тепло и приветливо, так что по всему было видно – их очень любили.
Рубен посмотрел на Томаса.
– Садись к столу, выпей с нами горячего крепкого чая. Только что завезен из Голландии.
Томас не заставил себя просить дважды. Он просто обожал этот напиток. За него сражались и даже убивали. Каждая унция попадавшего в их края чая доставлялась контрабандным путем, чтобы не платить пошлину; немало людей лишилось жизни ради того, чтобы привезти ящик чая. Томас любил наблюдать, как из чайника струится вверх душистый пар от только что заваренного чая, а потом насладиться вкусом горько-сладкого напитка.
Томас сел за стол и ждал чая. Он улыбнулся мальчикам, сидевшим рядом друг с другом и уплетавшим горячее жирное мясо, раздирая его пальцами, а потом хлебом вымакивая жир с тарелки.
– А ты и вправду продаешь зубы Старой Бабке? – спросил он, поглядев на Эфрига. – Я думал, что она ведьма.
Сверху, с лестницы, раздался голос Изабеллы:
– Да, они продают ей, и она в самом деле ведьма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94