за стозубой решеткой сидит дикий зверь? И выпуклость есть. Аккуратненькая такая выпуклость на его штанишечках в обтяжку. Вот бы мне так обтянуться да с выпуклостью и с легким радостным чувством идти на свидание… мечта, фантазия, зависть Он вошел в дом, унося с собой мою мечту.
Миссис Траншан подозрительно оглядела его с ног до головы.
– Тебе что, уроков не задали?
– Я уже все сделал.
– Ну, если родители тебя выпустили… не знаю, как там с уроками у Дженнифер. Сейчас посмотрю, а ты пока иди в гостиную.
Она не улыбнулась, не рассердилась. Господь посылает нам испытания, это одно из них – вот что было написано на ее лице. Тристрам попробовал ей улыбнуться, но мышцы лица застыли, губы сомкнулись, по поверхности щек прошла легкая рябь. Он быстро закрыл рот.
– Проходи. В гостиную.
Она повернулась и пошла наверх. Он вошел в гостиную. Единственным источником света в ней был телевизор, по экрану носились ковбои, и комнату наполняли их истошные вопли и гиканье. Тристрам подумал, что в комнате никого нет, но над одним из кресел появилась подсвеченная мерцанием телевизора лысина, сместилась в его сторону и снова отвернулась к экрану.
– Ой, извините. Я не знал… – Голос Тристрама утонул в ружейном огне.
– Что?
– Извините. Я не знал, что здесь кто-то есть.
– Не страшно. Присаживайся. Смотри, как их отстреливают на консервы, ковбойские фильмы без этого не обходятся, так?
– Наверное.
– Наверное! Факт, что не обходятся. Ты новый сосед, да?
– Да.
– Странно, что твои родители не заглянули, приличия ради. Хотя, с другой стороны, что они здесь забыли? Ты-то к Дженни пришел?
– Да.
– Это хорошо. А то ей скучно. Сестра всегда к ней цепляется. А она чудесная девочка. Почему же ты забрел сюда, если пришел к ней?
– Миссис Траншан велела.
– Вот как? Ну, раз велела, лучше ей не перечить. Сигарету? Хотя ты, конечно, не куришь. Дурная привычка. Но я верю в свободу выбора. Так не куришь?
– Нет.
– Ну и ладно. Посиди, посмотри в ящик. Как их отстреливают на консервы.
Открылась дверь, и свет из холла резанул по экрану телевизора. Реймонд Траншан застонал. Тут же в гостиной зажегся полный свет. Он застонал снова.
– Ты же ослепнешь, Реймонд, если будешь сидеть в темноте.
– Какая же темнота, дорогая, – телевизор включен.
– Вижу, что включен. Оторваться не можешь от дурацкого ящика. Ослепнешь, как пить дать. Келвин, дружочек, – сказала она неожиданно дружелюбным голосом, – иди наверх, к Дженнифер. Только не засиживайся допоздна. Завтра в школу.
– Тристрам, миссис Траншан.
– Что «Тристрам»?
– Так меня зовут. Не Келвин, а Тристрам.
– Да, конечно. Ну, дуй наверх.
Выходя, Тристрам хотел сказать хозяину «до свидания», но свет в гостиной уже погас.
– Что ж, если кто хочет ослепнуть, имеет полное право, – заметила миссис Траншан, и Тристрам не посмел даже пискнуть.
Он взглянул вверх, на ступеньки. Лимонно-зеленые ковры, на белые стены сведены рисованные модели первых поездов и машин. Он взбежал по лестнице через три ступеньки, на площадке остановился и посмотрел вокруг. Шесть дверей – все белые, все одинаковые. Полминуты он старался решить, в какую войти. Наконец услышал за одной из них звуки легкой музыки, опустился на колени и приложил ухо к замочной скважине. Улыбнулся, встал, набрал в легкие воздуха – и открыл дверь.
Дженни лежала на кровати и читала журнал. Лежала на животе, согнув колени и болтая ногами в такт музыке, подперев голову руками. Увидев Тристрама, она отпустила ноги, и они плюхнулись на пружинящую кровать, перевернулась на спину и села. При этом юбка немного задралась, и Дженни ее одернула.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом Дженни – все-таки хозяйка – поднялась и уставилась в пол перед ногами Тристрама.
– Привет, – поздоровалась она.
– Что читаешь?
– Так, журнальчик. Хочешь посмотреть? Оторвав глаза от пола, она посмотрела на него.
Он пожал плечами.
– Подожди, сейчас пластинку переставлю. А эта тебе понравилась?
Теперь она не отводила глаз от его лица.
– Ничего. А ты меломанка?
– Как сказать? Не совсем. Пластинки уж больно дорогие.
– Да? Я не в курсе, вообще их не покупаю. А что, карманных денег тебе на пластинки не хватает?
– Должно хватать, да враз куда-то деваются.
– У меня то же самое.
До сих пор он тупо смотрел в какую-то точку на кровати, но наконец поднял голову. Их взгляды встретились – и разошлись.
– На что ты их тратишь? – спросила она.
– Сам не знаю. На всякую всячину. На хрустящий сыр с луком.
– Врешь. – Она хихикнула.
– Точно.
– Запах – бррр!
– Знаю.
И они захихикали вместе. Снова наступила тишина. Дженни продолжала возиться с проигрывателем.
– Черт.
Она не могла просунуть пластинку под ручку звукоснимателя. Тристрам опустился рядом на колени.
– Дай я.
– Не разобьешь?
– Не бойся. – Пластинка скользнула на место. – Порядок.
– Это Вероникина, – объяснила Дженни. – Она все время пластинки покупает, а потом они ей надоедают.
– Сколько ей лет?
– Шестнадцать. А что?
– Просто так. С виду она старше.
– Знаю. Все это говорят. Но она иногда такие штучки выкидывает, будто ребенок. Честно, ты даже не поверишь.
– Например?
– Не поверишь. Честно.
– Поверю. Не стесняйся.
– Нет, все равно не могу, все-таки она – моя сестра.
– А я тебе расскажу про брата.
– А что мне твой брат, я с ним вообще не знакома. Даже не знаю, как зовут.
– Филип. Когда познакомишься, я тебе про него расскажу. Обещаю. Так какие штучки выкидывает твоя Вероника?
Дженни взглянула на проигрыватель, стараясь глазами поспеть за движением пластинки. Немножко помурлыкала вместе с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55