На ее тонкие ноги были натянуты узкие черные брюки, белая шелковая рубашка обнажала бледную, как слоновая кость, кожу. Она выглядела сильно постаревшей.
Корал придвинула пепельницу и нервно закурила.
– Надеюсь, ты не голоден, Колин, потому что я не в состоянии выносить вида или запаха пищи.
– Я это вижу. – Он поймал ее руку и повернул Корал к себе. – Корал, ты превратилась в настоящий скелет. Ты должна попытаться…
– Не хлопочи, словно ты моя мамочка, Колин… – Корал пошла в кухню и прикатила столик, на котором в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского.
Колин не мог оторвать взгляд от Корал. Она заметила, как он разглядывает ее, и резко бросила:
– Не гляди, пожалуйста, на мои волосы. Я неожиданно стала «персоной нон грата» во всех парикмахерских салонах. Джиллс запретил мне и ногой ступать в его заведение – до конца своей жизни не смогу понять почему.
– Ах, Корал, – сказал Колин, грустно качая головой. – Я уверен, что, если захочешь, сможешь.
Она указала ему жестом на бутылку шампанского, а сама устроилась на огромной кушетке. Колин откупорил бутылку, разлил шампанское в бокалы и один протянул ей.
– За что пьем? – спросил он, стараясь, чтобы это прозвучало добродушно.
Корал выжидающе подняла свой бокал, но внезапно издала жалобный стон. Этот звук пронзил его, и кровь словно застыла в нем. Он опустил свой стакан на столик и обнял ее.
– Корал, что с тобой?
Ее глаза наполнились слезами, и она сделала большой глоток.
– Они не хотят меня, Колин! – вымолвив эти слова, Корал залпом допила остававшееся в ее бокале вино.
– Кто не хочет? – ласково спросил он.
– Никто не хочет! – Она проглотила комок в горле и протянула – совсем по-детски – бокал, чтобы он налил ей еще.
– О'кей. Давай определим, кто эти «никто», – сказал он, вновь наполняя бокалы.
Корал прикурила сигарету и стала делать быстрые, короткие затяжки. Она посмотрела ему прямо в лицо своими глазами с расширенными зрачками.
– Я устроила восемь очень продуманных ленчей в этой самой комнате. Заказы делала в японском ресторане. После этого я видеть не могу японские блюда. Это были великолепные ленчи! Может быть, я совершенно чокнулась, но я хотела, чтобы все было стильно, я хотела ослепить их. Что ж, я ослепила их до такой степени, что они все утратили дар речи. Я начала с «Вог», потом «Базар», потом все остальные по очереди. Я собирала маленькими группами издателей, владельцев, редакторов – все было очень цивилизованно… А когда все завершилось, мне только и предложили колонку в «Мадемуазель» и несколько статей на неопределенной основе вне штата! Я не стала иметь дела с «Уименз Уэр» и, конечно, не могла позвонить в «Лейблз» после всего того, что Говард Остин напечатал там обо мне. Никто не хочет меня. Мои худшие ночные кошмары стали явью. Ее нижняя губа дрожала, она вся сникла.
– Что мне делать? – спросила она. – Я не могу уйти на пенсию!
– Как насчет торговли? – спросил он. – Ты не связывалась с каким-нибудь универсальным магазином? «Хедквотерз», конечно, мог бы использовать тебя.
– Работать с Уэйлендом? – фыркнула она. – Он слишком много раз предавал меня.
– Я уверен, что он захочет помочь тебе…
– Я не хочу принимать милостыню, Колин!
– Не думай об этом как о…
– Ни слова больше, Колин. Обещаешь? – с вызовом спросила Корал. – Если это дойдет до «Лейблз», я погибла. О Господи, может быть, Мэйнард была права, что выпрыгнула в окно? Может быть, после «Дивайн» нигде нет жизни?
– Позволь мне переговорить с Уэйлендом. Я уверен, что он придумает что-нибудь. И это не будет милостыня, – заверил ее Колин.
– Ты же знаешь, Колин, в моих венах течет типографская краска.
Они сидели некоторое время молча, потом Колин сказал с грустью:
– У Майи дела идут так хорошо – тебе бы следовало простить ее, забыть обо всем и стать ей другом. Вы могли бы очень помочь одна другой.
Корал вздохнула.
– Не знаю… Я чувствую себя немного виноватой… Я хочу сказать, что ее вещи чудесны и, возможно, мне нужно было положить конец нашей затянувшейся вражде, но я была так потрясена, так изумлена, узнав, что она и есть Анаис Дю Паскье. Я ожидала увидеть француженку, а неожиданно встретила Майю. Я почувствовала себя так, словно меня обманули. Она выглядела такой красивой, такой милой. Я скучала по ней последние несколько недель…
Колин внимательно наблюдал за Корал. Если бы он мог применить свои посреднические таланты, чтобы восстановить эту несчастную разбитую семью, он бы в самом деле ощутил, что достиг чего-то.
– Корал, меня только что осенила великолепная идея, – сказал он. Его сердце забилось учащенно, потому что неожиданно у него родился невероятный план. – Я скажу сейчас тебе кое-что, о чем меня просили не говорить, но, мне кажется, очень важно, чтобы ты знала об этом. Майя должна получить Награду моды «Дивайн» за этот год.
На лице Корал отразился вихрь чувств: гордость, зависть, радость и гнев. Колин видел, как все они мгновенно нахлынули на нее. Какой бы ни была Корал, но от нее ни на миг не хотелось отрывать взгляд.
– Донна! – воскликнула она. – Донна Брукс выбрала ее назло мне!
Колин застонал в отчаянье и схватил ее за руку.
– Забудь о всех людях, которые что-то делают назло тебе! Этот мир вовсе не вращается вокруг тебя, Корал! Она бы выиграла этот приз в любом случае – разве ты не понимаешь этого? Она действительно талантлива! Она заслужила его!
Корал откинулась на кушетку.
– Так что? – тупо спросила она. – Какое все это имеет отношение ко мне?
– Твое имя по-прежнему будет стоять на первой полосе журнала, пока на прилавках не появится январский номер, – объяснил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175