Целый месяц я ее уговариваю поместить на развороте двух страниц губы Мика Джаггера. Он будет оказывать влияние на моду будущего года, но Мэйнард этого не видит.
Ллойд нахмурился.
– Но эта женщина работает, как вол, – сказал он. – Она никогда не задерживает выход номера в свет.
– Да черт с ними, с этими сроками. – Она прижала его пухлую руку к своему колену. – С журналом мод очень много проблем. Я представляю, что может стать с «Дивайн», и это меня просто убивает! Нам надо идти за молодыми читателями, а молодым людям сегодня не нравится, чтобы старые леди выбирали для них модели. Рекламодатели тоже не хотят связываться с семидесятитрехлетним редактором.
– Именно поэтому ты и возражаешь против нее? Из-за ее возраста?
Он зажег ей сигарету и удержал в своей руке ее холодные пальцы.
Она медленно вдохнула.
– Хоть бы ей было и девяносто девять, Ллойд. Будь она только постиляжистей, похипповей!
Ллойд вытаращил глаза.
– Что значат эти новые слова? Она рассмеялась.
– Приходи ко мне как-нибудь днем в кабинет – тебе нужен интенсивный курс новой терминологии.
– Приходи лучше в мой кабинет, – предложил он. – Там большой выбор диванов. И коврик. С тобой лучше на коврике! У меня такое чувство, что ты, когда захочешь, можешь быть тигрицей…
Она посмотрела на него все понимающим взглядом. Любит поболтать об этом, подумала она.
– Давай вернемся к теме разговора, – нажимала она, – присвой ей титул какого-нибудь редактора-консультанта. Переоборудуй ее кабинет. Ей и не надо знать, что ее вытесняют. О Ллойд, теперь моя очередь! – Она говорила слишком громко, и некоторые посетители посмотрели в их сторону. Она громко рассмеялась, чтобы успокоить их, и придвинулась ближе к Бруксу. – А если я еще упомяну о пятидесяти дополнительных страницах рекламы?
– От кого?
– От того, кто верит в меня и хочет это доказать. Четверть миллиона баксов одним красивым жестом! Пятьдесят страниц подряд в мартовском или сентябрьском номере!
Ллойд слегка присвистнул.
– Это цена за должность?
– Ты не будешь об этом сожалеть, Ллойд. Ты – проницательный бизнесмен, и ты знаешь, что я права.
Он пробормотал что-то, прижал ее колено и сказал:
– Только ты называешь меня проницательным бизнесменом, Корал. Для всех остальных я повеса. – Он нежно сжал ее бедро. – Как ты обходишься без мужчины? Разве тебе он не нужен?
– Все хорошие женаты, Ллойд. Ты должен об этом знать.
– Но у некоторых самых лучших есть все понимающие жены…
Она погасила свою сигарету и подумала о миссис Ллойд Брукс Второй, о ее сказочных драгоценностях, о ее работе в благотворительном обществе, о ее отдельной спальне.
– Мы вступаем в очень беспокойную эру, Ллойд, – сказала она ему. – Я от нее в восторге, хочу, чтобы и читатели чувствовали то же.
– А как насчет пятидесяти страниц? Она кивнула.
– Они побьют все рекорды, Ллойд.
– Мне нравится побивать рекорды. – Он проворчал что-то, выписывая чек, а Корал поправила свою просторную накидку и взъерошила волосы. О Боже, она смертельно устала! Адреналин после одержанной ею победы – а это была победа – еще не попал в мозг.
Войдя в кабинет, она чуть не вприпрыжку побежала к своему столу, чтобы позвонить Уэйленду.
– Я только что после ленча, – прошептала она. – Мои бедра покрыты черными и синими знаками внимания Ллойда. Ты не представляешь, как я близка к цели, Уэйленд! На него очень большое впечатление произвели обещанные пятьдесят страниц.
– Королева умерла, да здравствует Королева! – поздравил ее Уэйленд.
– Не умерла, дорогой! – поправила она. – Просто получила продвижение по службе! Мы сделаем вид, что это вовсе не одно и то же.
Наступил апрель и прошел, а известий все не было. Маккензи была уверена, что что-то не так. Она на метро доехала до Манхэттена и попыталась следить за домом, где жила Майя, в надежде, что та появится, но этим только вызвала подозрения швейцара. Она не могла спать и выглядела больной.
Как-то в пятницу вечером мать спросила ее:
– Что случилось, дорогая?
Маккензи взглянула на озабоченное лицо матери, что-то в ней надломилось, и она все рассказала родителям. А потом она расплакалась, как будто сердце ее разрывалось от боли. Она плакала, сидя у стола и уронив голову на согнутые руки. Ее братья посмотрели друг на друга и быстро вышли из комнаты.
Эстер положила руку на вздрагивавшие плечи дочери.
– Дорогая? Зачем ты это сделала? Очевидно, та девушка – преступница.
– Она мне обещала, что я буду победительницей конкурса! – Маккензи подняла лицо, но продолжала причитать. По ее щекам текли ручейки туши.
– Той девушке должно быть стыдно! – сказала Эстер, глядя на Эйба. – Девушку ждет впереди масса неприятностей.
– И меня тоже! – выкрикнула Маккензи. – Все шло так хорошо… Почему это должно было случиться?
Эйб Голдштайн раздраженно заворчал. Потом некоторое время они сидели б тишине, нарушаемой только всхлипываниями Маккензи. В комнате все еще пахло фрикадельками, которые они ели на обед. Теперь-то уж ей никогда не выбраться отсюда, подумала она.
– Ну вот, – она шмыгнула носом и приложила к глазам платок, – я все и рассказала. Теперь надо ждать, чем это кончится…
– Жди-жди, ничем это не кончится! – мрачно сказал Эйб. – Завтра я встречусь с матерью этой девчонки. Напиши ее имя и дай мне адрес журнала.
– О папа, – Маккензи льстиво засмеялась. – Она – редактор ведущего в стране модного журнала. Думаешь, так легко ее увидеть?
Эйб улыбнулся.
– Ты забываешь, что мы занимаемся одним делом! Может, от старого Эйба Голдштайна и ей будет какая-нибудь польза? Хотя бы та, что я не отправлю ее дочь в тюрьму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175