Сделал это скорее машинально, чем осознанно; было наивно ожидать, что под окном обнаружатся следы анонимного адресата - пыльный асфальт на людной площади подходил почти к самой стене гостиницы и был истоптан множеством ног.
Коваль улыбнулся своему ребячьему порыву и задумался.
Кто автор письма? И о чем он спешит сообщить?
Чтобы не стереть возможных отпечатков пальцев на листке бумаги и на конверте, Коваль обернул письмо носовым платком. Вопросы вставали один за другим. Ясно, что говорилось об убийстве в Вербивке.
Что означает фраза: "Их было только двое"? Как ее понимать? Кто эти двое? Преступники или жертвы? Нужна большая натяжка, чтобы отнести ее к преступникам. Слово "только" мешает такому пониманию.
Но то, что жертв было двое, тоже всем известно, и сообщать об этом нет никакой надобности.
Коваль снова и снова возвращался мыслями к подписи. "Очевидец"! К чему пытается толкнуть его анонимный автор?
Неопределенность фразы, незаконченность мысли делала анонимку шарадой, и у Коваля от разных предположений голова шла кругом.
На самом ли деле очевидец? Может, просто хотят сбить с толку, запутать дознание? Кому же это могло быть на руку?
А если это вообще глупая шутка какого-нибудь местного балбеса?
Впрочем, вряд ли...
Нужно быть довольно решительным и ловким человеком, чтобы средь бела дня или под вечер, когда возле гостиницы загорается яркий, как прожектор, фонарь, незаметно подобраться к окну и вбросить в узкую форточку письмо. Чего ради так рисковать? Тем более что нужно было знать, что его, Коваля, в этот момент нет в номере. Иначе легко попасться.
Кто мог знать, где он находится?
Так и не найдя ответа ни на один из этих вопросов и решив пока никому не рассказывать о письме, Коваль положил платочек с конвертом в карман и вышел из номера.
Он постучался в комнатку, где жила немолодая тихая женщина, которая выполняла одновременно обязанности и администратора, и уборщицы.
- Скажите, - обратился к ней подполковник, когда она вышла в коридор, - ко мне никто не приходил?
Та покачала головой.
- И по телефону не спрашивали, где я, когда приду?
Коваль допускал, что анонимный автор, прежде чем направиться к гостинице, мог поинтересоваться этим.
- Не спрашивали... - сочувственно и даже с жалостью, что не может утвердительно ответить такому солидному человеку, проговорила гостиничная хозяйка.
- Может, под окнами кто-нибудь шатался?
- Боже упаси! - всплеснула руками женщина. - Да я бы шваброй... У вас что-то пропало? - забеспокоилась она.
- Нет, нет. Я на всякий случай спрашиваю. Вы тут присматривайте, пожалуйста, - ответил Коваль и вышел на улицу.
Вечер уже накрыл своим ласковым темно-синим крылом не только площадь перед гостиницей и длинную улицу над Росью, ближайшие сады, но и далекие лесистые холмы, подбирался к розовеющему горизонту.
Коваль не замечал красоты угасающего вечера. Мысли о письме не оставляли его.
"Для начала, - сказал он себе, - я должен выяснить, не продаются ли конверты с такой маркой в местном почтовом отделении..."
* * *
Что бы ни делал в тот вечер Коваль - странное письмо не шло из головы. Это было как наваждение. Вернувшись в гостиницу, он снова взялся за свои графики. Долго сидел в задумчивости, отчаянно дымя папиросой, крутил карандаш, то крепко сжимал, словно собирался что-то писать, то принимался вертеть его в пальцах, - вверх-вниз - словно игрался. Взгляд, то сосредоточенный, то неспокойный, блуждая, скользил по стенам, окнам.
Вопросы, которые долго были расплывчатыми, начали обретать четкий смысл, и он уже мог их сформулировать.
Почему следы крови на траве остались не только там, где лежали трупы, а были по всему двору? Будто обозначили большой круг? Не шла ли там борьба? И нет ли тут какого-нибудь ключика к разгадке преступления?
И чья это кровь разбрызгалась веером так, будто жертва кружилась в агонии по двору?
Чепиковой или Лагуты?
Кто из них погиб первый?
Кто умер сразу, а кто еще жил какую-то минуту после смертельного ранения?
Какой был интервал между выстрелами? Большой или маленький?
Стрелял убийца хладнокровно и быстро? Или ему было тяжело поднимать руку на вторую жертву, и он колебался?
Итак, кто был первой жертвой и почему?
Коваль вынул из папки схему следов крови, начерченную им на скорую руку во дворе Лагуты, и стал перерисовывать на чистый лист.
Потом еще долго рассматривал ее, нарисовал под ней какого-то чертика и вдруг, повинуясь внутреннему толчку, схватил еще один чистый лист и начал писать так быстро, что карандаш, казалось, летал над бумагой.
"Дополнительные вопросы к судебно-медицинской экспертизе.
1. Установить, одновременно ли наступила смерть у Марии Чепиковой и Петра Лагуты.
2. Если нет, то кто умер раньше и на сколько?
3. Чья кровь разбрызгана на дворе?
4. Следы крови Марии Чепиковой на одежде Ивана Чепикова по форме брызги или пятна? Как они могли появиться?
5. Расстояние, с которого стреляли в Марию Чепикову?
6. Расстояние, с которого был убит Петро Лагута?"
Коваль еще раз прочитал эти вопросы. Некоторые из них отнюдь не легкие, подумал он. Но так или иначе, а ответы на них эксперты обязаны будут дать...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
I
Прошлое представало сейчас в камере Чепикову в новом свете. Главные события неожиданно отступили, а детали, которые раньше казались не стоящими внимания, внезапно обрели значимость и заслонили собой все другое. Обострившаяся память высветила их.
...Мария возвращалась из Черкасс всегда какая-то угнетенная и чужая. Особенно поражали ее глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76