Все было связано невидимой нитью, и ни он, ни Джузеппе, никто не смог ее обнаружить.
Он подумал про полыхающий дом Герберта Молина там, в лесу. И решил, что этот вопрос достаточно нейтрален и не вызовет ярости у Херейры.
— Это вы подожгли дом Молина?
— Я понимал, что полиция поедет туда. Но я надеялся, что вы не поедете. Точно не знал, конечно, но оказался прав. Вы остались в гостинице.
— Почему именно я? Почему не другие из полиции?
Голос не ответил. Стефан подумал, что сделал ошибку, что сам, не понимая, перешел границу. Он ждал. Все время он лихорадочно пытался придумать, как ему освободиться, как уйти из этой комнаты, где он сидел связанный. Но для этого он должен понять, где он находится.
И снова звякнула бутылка. Херейра встал. Стефан прислушался. Он не чувствовал вибраций пола. Все было тихо. Может быть, он вышел? Стефан напряг все свои чувства. Но тот, казалось, исчез.
Начали бить часы. В ту же секунду Стефан сообразил, где он. Это был дом Эльзы Берггрен, это били ее часы. Он запомнил этот звук. Он прислушивался к нему и во второй раз, когда они были здесь с Джузеппе.
В тот же самый момент Херейра снял повязку с глаз Стефана. Тот даже не успел среагировать. Совершенно точно, гостиная Эльзы Берггрен, и он сидит именно на том стуле, что и при первом визите. Херейра стоял у него за спиной. Стефан осторожно обернулся.
Фернандо Херейра был очень бледен. Он был небрит, под глазами — черные тени. Седые нечесаные волосы. Он был худ, темные брюки и куртка в грязи. Воротник куртки разорван. На ногах кроссовки. Значит, это тот самый человек, что жил в палатке у озера, зверски убил Герберта Молина, а потом танцевал с мертвецом танго. Это тот самый человек, что дважды нападал на Стефана, последний раз всего час назад.
Часы пробили половину какого-то. Он посмотрел — полшестого утра. Он пробыл без сознания дольше, чем он думал. На столе стояла бутылка коньяку, стакана не было. Херейра сделал глоток из бутылки и посмотрел на Стефана:
— Какой приговор я могу получить?
— Не знаю. Это решает суд.
Херейра горько покачал головой.
— Никто не поймет, — сказал он. — В вашей стране есть смертная казнь?
— Нет.
Он сделал еще глоток и, покачнувшись, поставил бутылку на стол. Он пьян, подумал Стефан. Движения неуверенные.
— Есть еще один человек, с кем мне хотелось бы поговорить, — снова сказал Херейра. — Я хотел бы объяснить его дочери по имени Вероника, почему я убил ее отца. Мне Стакфорд написал, что у него есть дочь. Может быть, есть и еще дети? Но я хочу поговорить с дочерью. Она, наверное, приехала на похороны отца?
— Похороны сегодня.
Фернандо Херейра вздрогнул:
— Сегодня?
— Сын тоже приехал. Сегодня, в одиннадцать часов.
Стало тихо. Фернандо Херейра разглядывал свои руки.
— Я в состоянии говорить только с ней, — сказал он наконец. — Потом она может пересказывать это кому захочет. Я должен рассказать ей, почему я это сделал.
Стефан понял, что ему подворачивается возможность.
— Вероника Молин понятия не имела, что ее отец — нацист. Она этим потрясена. Думаю, если вы ей расскажете то же самое, что рассказали мне, она поймет.
— В моем рассказе каждое слово — правда.
Он снова глотнул из бутылки.
— Вопрос только, дадите ли вы мне время на это. Что вы скажете, если я вас сейчас отпущу и попрошу устроить мою встречу с ней? Дадите вы мне это время, прежде чем меня арестовать?
— Откуда я знаю, что вы не поступите с ней так же, как с отцом?
— Вы этого не можете знать. Но она же не убивала моего отца!
— На меня же вы напали. Я его тоже не убивал.
— Это была необходимость. Я искренне сожалею.
— И как вы себе представляете наш уговор?
— Вы уходите. Я остаюсь здесь. Скоро шесть часов. Вы поговорите с Вероникой Молин, расскажете, где меня найти. После ее ухода вы и другие можете входить и арестовывать меня. Я понял, что домой мне вернуться не удастся. Я останусь здесь и умру в тюрьме.
Он задумался и, казалось, забыл, где он находится. Говорил он искренне или нет? Стефан знал, что принять его слова на веру он не может.
— Я не могу допустить, чтобы Вероника встречалась с вами наедине.
— Почему?
— Вы уже доказали, что способны на насилие. Ваше желание неразумно.
— Я не трону ее пальцем. Я должен поговорить с ней.
Он внезапно грохнул кулаком по столу.
Стефану вновь стало страшно.
— А что будет, если я скажу «нет»?
Херейра долго смотрел на него, прежде чем ответить:
— Я считал себя всю жизнь совершенно мирным человеком. И, как видите, оказалось, что я способен на убийство. Я и сам не знаю, что я сделаю. Может быть, убью вас. А может быть, не убью.
Стефан прекрасно понимал, что он не может выполнить желание Херейры. Но он также прекрасно понимал, что если быстро не придумает какую-нибудь альтернативу, которая удовлетворила бы Херейру, может случиться все, что угодно.
— Я дам вам время, о котором вы просите. Но вы будете говорить с ней по телефону.
Стефан заметил, как блеснули глаза Херейры. Он был измучен, но далеко еще не сдался.
— Я и так делаю очень много, — продолжил Стефан. — Я даю вам время и даю возможность поговорить с ней по телефону. Вы прекрасно понимаете, что, как полицейский, я не имею права это делать.
— Могу я вам верить?
— А у вас есть выбор?
Херейра сомневался. Потом он поднялся и разрезал липкую ленту, которой Стефан был примотан к стулу.
— Мы должны верить друг другу, — сказал он. — Других возможностей нет.
У Стефана закружилась голова, пока он шел к дверям. Ноги затекли, шея болела.
— Я жду ее звонка, — сказал Херейра. — Разговор займет, я думаю, час. Потом можете рассказать своим, где меня найти.
Стефан перешел мост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130