Мимо лица Андриса пролетел маленький, с
воробья, ангел. Прямоугольник надвигался, и внезапно они
оказались на цветочной лужайке. Позади кто-то звонко смеялся.
Андрис оглянулся: козлоногий фавн погнался за брызнувшими в
разные стороны нимфочками, догнал одну, подхватил на руки и
потащил в лес. Остальные, сгибаясь от смеха, вновь собирались в
стайку. Вдруг одна увидела Андриса и Тони, закричала радостно:
"Мужчины, мужчины!" -- и все нимфы, как подхваченные ветром,
бросились к ним. Они бежали, толкая и обгоняя друг дружку, с
голов их падали венки, волосы их развевались... они бежали все
медленнее, уже не бежали, а плыли в воздухе, и Андрис с каким-то
странным чувством -- с сожалением? -- смотрел на их стройные,
загорелые, идеальные тела, на смеющиеся лица, на руки, вскинутые
вверх...
-- Господа, господа, отвлекитесь! -- сказал кто-то сзади, Андрис
оглянулся: там была стойка бара, на табуретках вокруг нее сидели
разного возраста мужчины -- только мужчины,-- и бармен
жонглировал шейкером. Это он и сказал.-- Прошу.-- Он выставил на
стойку два высоких бокала, бросил лед и влил в бокалы -- тонкой
струйкой с большой высоты -- светло-лимонную, чуть
опалесцирующую жидкость. Пить надо было через соломинку. Розовую
с черной линией. Андрис попробовал. Коктейль был крепкий и
необыкновенно вкусный.
-- Как это называется? -- спросил он бармена.
-- "Особый генеральский",-- сказал бармен.-- Но больше одного
бокала не положено.
-- Мне просто интересно,-- сказал Андрис.
-- Это пожалуйста,-- сказал бармен.
Опять разлилось голубое сияние, немного погодя раздался звонкий
смех и визг, но от стойки изображения видно не было. У двери
стояли трое ребят, одетых подчеркнуто одинаково: серые
мешковатые свитера и серо-черные полосатые брюки. Ребята
смотрели куда-то не отрываясь. Наверное, там, куда они смотрели,
с криком "Мужчины! Мужчины!" бежали нимфочки.
Тони тронул его за рукав.
-- Дядюшка,-- шепнул он.-- Как у вас с рукопашным боем?
-- Нормально,-- сказал Андрис.-- А что?
-- А то, что у этих -- превосходно.
-- Кто это?
-- Кристальдовцы,-- сказал Тони.-- Слышали про таких?
-- Слышал,-- сказал Андрис и сообразил, кого ребята ему
напомнили: да самого Эрнесто Кристальдо после второго своего
процесса, когда он получил сенсационный срок: девятьсот
девяносто девять лет каторжных работ; эта фотография обошла весь
мир: в таких вот полосатых брюках и в сером свитере -- он
хохочет во всю глотку, а судья, разъяренный, орет ему что-то. У
Кристальдо были все основания для смеха: через полгода ему
устроили побег с каторги, а еще через три месяца танки
повстанцев вошли в Ораль. С тех пор Эрнесто Кристальдо --
бессменный президент Народной Республики Эльвер, страны с
уникальным общественным устройством. И вот уже двадцать лет он
не снимает военную форму...
Кристальдовцы сели у дальнего от Андриса конца стойки, что-то
сказали подошедшему бармену; тот кивнул и налил им не "Особый
генеральский", а чистый эльверский ром из черной кубической
бутылки.
-- И что же -- часто рукопашные бывают? -- спросил Андрис.
-- Они же бешеные,-- сказал Тони.
-- А эльверские студенты у вас тут учатся?
-- Конечно. Эти вокруг них и крутятся.
-- Интересно...-- протянул Андрис.
-- Да не очень,-- сказал Тони.-- Эльверцы эти... Что они с
девушками нашими делают -- словами не передать. Наглые -- а не
пожалуешься... В позапрошлом году это было -- пожаловались
девочки. В деканат. Пристают, мол, не отобьешься. В общежитиях в
комнаты вламываются... ну и все такое. Деканат возьми и сообщи в
посольство. Через месяц студентов отозвали -- а было их человек
сто пятьдесят. Еще через месяц прислали новых. Разумеется, этих
спрашивают: а где, мол, те? Отвечают: расстреляны как враги
революции. Сто пятьдесят человек! Боже ты мой, что тут было
потом... Одна из тех девчонок из окна выбросилась, простить себе
не могла. А Ева -- вот та, с которой я разговаривал,-- стала
колоться. Так что те ребята, которых прислали,-- они теперь как
бы неподсудные. Что ни сделают -- все с рук сходит. Они и
пользуются... вовсю... Иной раз морду набьем -- и все.
-- А эти, кристальдовцы?
-- Сильно в гору пошли. Липнут к ним, особенно те, кто сразу
после школы...
-- Ну еще бы -- такая реклама... Интересная история. Ладно. Как
развлекаться будем? Тут кегельбан есть?
-- Тут все есть. И кегельбан, и... все, в общем. Все есть.
Язык у Тони слегка заплетался, и слово "кегельбан" он выговорил
в два приема.
Кристальдовцы встали и прошли в дверь, обрамленную аркой из
красного кирпича -- старого, в выбоинах от пуль.
-- А там что? -- показал Андрис им вслед.
-- Автоматы,-- сказал Тони.-- Неинтересно. Нам в другую сторону.
Чертовски пьяный коктейль, подумал Андрис. Чертовски крепкий и
чертовски пьяный. Шаг неверный и движения размашистые. Один
бокал -- как полбутылки коньяку... натощак, понял он. Не ел же
сегодня. Бутербродики -- это что, еда?
-- А поесть тут дают? -- спросил он Тони.
-- А мы что -- есть сюда пришли? -- осведомился тот.-- Мы пришли
развлекаться. Хотя да, и есть тоже. Тогда -- сюда.
-- Лабиринт какой-то,-- сказал Андрис.
-- Это вообще черт-те что, а не заведение,-- сказал Тони.-- Но
мне нравится. После полуночи вообще иногда такое устраивают --
о!
-- Как на входе?
-- Еще смешнее. Тут и сядем.-- Они сели за столик под капроновой
пальмой, и к ним тут же подкатил робот-официант, похожий на
оживший скелет кенгуру.
-- Что желают господа? -- фальцетом спросил он.
-- Это ты, Проспер? -- спросил Тони.
-- А, Тони! Привет,-- сказал робот.-- Да, это я. Как дела?
-- Вот, познакомься с дядюшкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23