Тот брыкнулся, но Андрис не
отпустил, наоборот -- оторвал ногу от сетки, схватился за сетку
сам -- так, чтобы тот не смог сразу найти опору; тот, наверное,
снова потянулся за пистолетом, и Андрис рванул его за вторую
ногу -- чтобы не упасть, тот вцепился в сетку и уронил пистолет.
Пистолет ударил Андриса по голове и улетел вниз. Они боролись,
вися на сетке, как обезьяны. Андрис пропустил удар коленом в
грудь, чуть не упал, противник рванулся вверх и выиграл
полметра, опять ударил коленом, теперь в голову, но промазал,
удар прошел по касательной. Тогда Андрис, из последних сил
удерживая эту бьющую ногу, отпустил сетку, выхватил нож и
полоснул своего противника по ахиллу. Противник вскрикнул и
повис на руках. Андрис подтянулся, приставил нож к его груди и
приказал: "Вниз!" Он слышал дыхание, запаленное, полное боли и
страха.
В коридорчике перед шахтой оказалось неожиданно много людей --
десять-двенадцать. Дверь была сорвана с петель, и в треугольном
узком просвете корчилось пламя. Из шахты лифта шел холодный,
сырой, затхлый воздух каких-то подземелий. Андрис повалился на
пол -- ноги не держали. Тони требовал ремень или подтяжки -- ему
суетливо передавали. Кристальдовца -- это был кристальдовец --
хотели бить, но Тони не позволил. В голосе его зазвучали
полицейские нотки, это подействовало. Он связал кристальдовцу
руки, хотел связать ноги -- тот заорал. Рана обильно
кровоточила. Икру перетянули жгутом. "Зачем, сука, зачем?" --
кричал ему Тони. "Ренегаты, кусты, онанисты вонючие",-- отвечал
тот. Неизвестно, что происходило наверху, был слышен только рев
пламени и треск. Наконец Андрис смог сесть. Дрожь еще не прошла,
но тело слушалось. Девушка лежала рядом с ним. Он стащил с нее
маску, наклонился. Она дышала. Перчатки были хитро застегнуты,
он повозился, стаскивая их. Пульс был -- вполне приличный. Потом
она открыла глаза. "О боже,-- простонала она.-- Что же это?.."
-- "Тихо, тихо, тихо,-- сказал Андрис, положив ей ладонь на
лоб.-- Все в порядке".

Горело еще час. Потом еще час нельзя было выйти из-за жара и
дыма. Ток воздуха из шахты постепенно слабел -- тяга падала.
Если горело и наверху, то теперь или догорело, или погасили.
Снова стало темно, по углам что-то дотлевало. На всех, кто
спасался в коридорчике, оказалось четыре зажигалки и три
неполных коробка спичек. Дверь была из негорючего силиковуда, но
филенка двери -- повезло -- просто деревянная, и там, где дверь
ее прикрывала, она не сгорела. Андрис отщепнул ножом несколько
лучин, сложил пучком, связал -- факел был готов. С ним пошли еще
двое: пожилой, но крепкий мужчина с офицерскими замашками и
хриплоголосый парень. Пол вспенился, нога погружалась по
щиколотку в горячую хрустящую губку. Все сгорело дотла, до
металлических каркасов; с потолка свисали уродливые, похожие на
перевернутые сморчки сталактиты: пластмасса светильников тоже
вспенилась. Возле лестницы, ведущей вверх, лежали четыре
обгорелых трупа -- все скорчившиеся, как боксеры в глухой
защите. Еще два лежали на лестнице. Там, куда выходила лестница,
тоже было темно и душно, еще душнее, чем внизу. Андрис помнил,
что в это помещение с лестницей ведут снаружи широкие двери, но
сейчас их не было: на их месте стояла глухая бетонная плита. Он
поколотил ее рукояткой ножа, поозирался -- хриплый парень уже
тащил откуда-то что-то тяжелое, бесформенное, спекшееся. Это был
сгоревший робот-официант. Втроем его подняли, раскачали -- в нем
было килограммов шестьдесят весу -- и стали бить бетонную стену.
Через минуту с той стороны ответили. Еще через минуту раздался
визг и скрежет -- бурили бетон. Сверло показалось из стены,
исчезло, оставив после себя отверстие, в которое можно было
просунуть руку. "Эй, вы там что -- живые?" -- спросил кто-то с
той стороны. "Живые,-- сказал Андрис.-- Нас тут человек
пятнадцать".-- "Эту штуку невозможно поднять,-- сказали
оттуда.-- Надо будет высверливать дыру. Работа часа на два.
Потерпите?" -- "Давайте воду и фонари,-- сказал Андрис.-- Да, и
бинтов".-- "У вас раненые?" -- "Один". С той стороны закричали,
чтобы скорее несли воду в бутылках и перевязочные пакеты.
Передали несколько фонарей. Стали передавать воду -- фруктовую и
минеральную. Андрис выпил одну бутылку, не почувствовав вкуса.
Остальные бутылки рассовал по карманам, за пазуху -- и,
подсвечивая себе фонарем, стал спускаться. Напарники пока
остались -- принимать груз. На лестнице встретились еще двое --
поднимались наверх, светя зажигалкой. "Помочь?" -- спросили его.
"Не обязательно,-- сказал Андрис.-- Скоро нас вытащат". Они все
же пошли наверх. Оставшиеся в коридорчике сидели тихо, кто-то
спал. Воде обрадовались, пили жадно. Андрис перевязал
кристальдовца, напоил его. Кристальдовца лихорадило. В
беспощадном свете фонаря он стал маленьким и жалким. Пацанчик,
лет семнадцать. Дурак дураком. Но -- "шесть холодных на борт
принял". Пожизненное заключение, "экспресс". Тюрьма строго
режима Хок-Гобуж на острове Земля Таисии, далеко за полярным
кругом. Андрис был там дважды по делам Центра. Средняя
продолжительность жизни заключенного составляла шесть лет.
Администрация не вмешивалась в порядки, установленные самими
заключенными. Общество Хок-Гобужа было интересно настолько, что
Андрис попытался организовать комплексную этнографическую
экспедицию -- изучать его изнутри; он носился с проектом, пока
не понял, что поддержки ему не будет: слишком нежелательны стали
бы материалы экспедиции для идеологов "нового пути". Обо всем
этом Андрис поговорил с Хаппой, и Хаппа дал ему почитать
огромную, на пятьсот страниц, работу некоего Е.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23