Почему каждая сволочь в этом приюте, кроме меня самой, разумеется, так и норовит ко мне приклепаться?! Всё! Кажется, тут и закончится моя сказка про девочку с улицы Пушкина, потому что сейчас я ему вспомню по самые почки, кто я такая.
Никто!!! Никогда!!! Не смеет!!! Так!!! Со мной!!! Обращаться!!!
Глубоко дыша и выдыхая сквозь стиснутые зубы, я чётко прикинула, как и куда буду бить. Хоть мордобоем разбавлю сегодняшний вечер…
– А у меня есть идея, - неожиданно одна из широких ладоней переместилась с моего предплечья мне на задницу и тесно прижала меня к нижней части Скотта, - давай-ка познакомимся поближе в мужском туалете. Не очень романтично, но двадцать минут можно попотеть и без романтики, правда?
Вот именно в таких случаях футбольный выкидыш куда большая сволочь, чем Эдуард. Изогнувшись, я ото всей души, которая вдруг стала шире, чем у бабы Клархен, угодила коленкой Скотту в пах.
Вернее, попыталась.
Трясущаяся на каблучке нога внезапно подкосилась и выбила из меня всё равновесие. От этого удар пришёлся в бедро, то есть градусов на тридцать левее.
Что-то у вас с прицельностью, товарищ зенитчик.
– У-ух, какая крошка! - футбольный выкидыш пришёл в восторг от моего фокуса, а я вспыхнула от стыда. Меткость, чтоб их всех, как у латышского стрелка! У-у-у!!!! Как я могла быть такой безмозглой дурой и согласиться на этот клоунский наряд?! Ножки у меня теперь подкашиваются, коленки бьют в обратную сторону - это вообще я или не я?
Ну всё, я честно хотела не устраивать сегодня мордобой.
– Я ещё и не то могу! - процедила я сквозь стиснутые зубы.
И внезапно меня озарила гениальнейшая идея, которая сбережёт сегодня массу посуды и чужих зубов, как швейцарский банк - миллионы. Это моя самая гуманная идея за все неполные шестнадцать лет, и она настолько хороша, что вмиг заслонила мысль о массовом избиении.
– Может, проверим? - ухмыльнулся Скотт.
– Легко!
45.
Облизнувшись при виде стакана с маревом, который поставил передо мной на предварительно протёртую стойку бармен, я закинула одну ногу на ушибленную другую и сосредоточилась на фруктовом пломбире, регулярно заливая его сладким калорийным напитком. Настроение у меня было умиротворённое, как у апостола Петра по субботам. Негативные эмоции, приобретённые за последний час, выветрились, в крови булькал алкоголь, не выпуская меня из состояния лёгкого опьянения, и я была в преотличнейшем расположении духа. Мне даже пришла в голову мысль поискать Эдуарда и, пользуясь своей дерзостью, замотанной в рулон невинности, поиздеваться над ним. Как-нибудь так. Повыщипывать перьев из безобразия у себя за спиной и сделать из белокурого ублюдка дичь .
Другая статья, а где же этот урод? При таком обилие народа трудно разобраться, ху ис ху… и вообще, есть ли этот ху в зале.
Я допила марево и потёрла ушибленный локоть. Бахнулась я им об дверь не до крови, а значит, точно будет красочный синяк. Но по-крайней мере, мне повезло куда больше, чем Скотту. Если мой динамометр ударов не сломался, то футбольный выкидыш до самого утра просидит на полу в туалетной кабинке, уткнувшись лбом в дно унитаза. То есть, собственно так, как я его усадила. Ну, предварительно напомнив ему по самые почки, как надо вести себя с дамой. Я не удивлюсь, если после такой физической и психической травмы он сменит ориентацию. А ребята сами себя могут защитить, так что совесть моя чиста, как шёлковая обивка гроба. Она даже не мучается из-за того, что кабинку со Скоттом я закрыла изнутри, а потом умудрилась вылезти через верх - благо перегородки между унитазами не до потолка строят - и сохранить непомятый вид.
Свет в зале уже выключили, и он наполнился разноцветными всполохами и лазерами, мелькающими то тут, то там во тьме. Вернее, почти во тьме. Каким-то Макаром я умудрялась вполне сносно различать фигуры и движения танцующих, хотя при такой обстановке, когда какой-нибудь луч света нет-нет, а заедет мне в глаз, это невозможно. Наверное, невозможно.
Бар, у которого я сидела, был островком мягкого света в море светотехники. Бармен без конца притирал то стаканы, то стойку, то подавал какие-то напитки и готовил безалкогольные коктейли. Так же у него можно было выклянчить сладенького в виде мороженого, тортика или пудинга - новый пункт в праздничном меню, равно как и марево. Ура-ура! А я как раз осенью ухожу отсюда… М-да, почти обидно. Почти. В Академии наверняка будет что-то похлеще.
Прислушиваясь к ноющим от каблуков ногам, я была до сих пор на распутье. С одной стороны, меня брала примитивная лень встать и пойти поискать себе другой наряд. А с другой - мои суставы скоро повываливаются наружу и будут бряцать у меня в чулках. То, что я восседаю здесь в виде ангелочка-блондина в розовом, меня уже не смущает. Спасибо белому вину, которым меня угостили Мэж и сотоварищи. Надо всё-таки принести им сена, чтобы ржали веселей. Они меня напоили - я тоже в долгу не останусь.
Удобно устроившись на своём высоком стульчике, я сладко потянулась и хрустнула всеми возможными костями. Однако, чтобы мне такое утворить? Может, пойти накопать пива и уговорить Майка поставить что-нибудь из брутала? Я не слушаю такую гадость, но с интересом посмотрю, как в Зале Торжеств со звоном повылетают все до единого стёкла. Можно будет потом выйти на улицу, полить спиртом груду осколков и устроить хождение по мукам.
Садизм, однако.
Выклянчив у бармена мятных леденцов, я неохотно сползла на ноги и явственно услышала, как заковыристо они меня послали. Батюшки, некультурно-то как!… Значит-с, пошла-ка я тогда сниму эти шмотки. Думаю, при помощи тяпки и лопаты я сумею убедить охранника и "дресс-кодера", что Смерти в кедах бывают и не просто бывают, а даже танцуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142