– Это "Одинокая зима" от Avon? - чуть удивлённо спросила Элен.
– Да, а что? Только честно, - чуть прищурившись, посмотрела я ей в забегавшие глаза. Она явно смутилась и пролепетала:
– Ну… просто… девчонки говорят… ну…
– Не нукай, как монашка, которую поймали за просмотром немецкой порнухи. Говори по делу!
– Короче, - набравшись смелости, выпалила Люси, - девчонки говорят, что ты пацанка, а пацанки дезодорантами и прочей косметикой не пользуются!
Не выдержав, я весело заорала во всю глотку - блеклое подобие смеха - и только боль в пёстрых от гематом рёбрах заставила меня умолкнуть. Разумеется, я подозревала, что у подруг Элен мозгов как у курицы, но чтобы без единой извилины!…
– Что ты сегодня ночью видела на моём лице? И чем я сейчас собираюсь пользоваться? Баллончик ведь полупустой, - хохотнув, посмотрела я сверху вниз на испуганно сжавшуюся соплячку.
Та, видимо, уловила намёк. Чудно.
Отвернувшись от этого тринадцатилетнего недоразумения, я растерянно огляделась. Вот интересно, где мои шмотки? Опять валяются в беспорядке рядом с постелью? У-у-у! Старая песенка! Каждую ночь моё величество слишком сильно устаёт, чтобы нормально сложить вещи на стуле!
– Мы с ним ночью так хорошо болтали, а сегодня утром он даже не поздоровался со мной! - продолжила за гнуть своё Люси.
Я отряхнула лифчик от пыли и задумалась. Ну, что я могу ей сказать? Что Эдуард ещё не проснулся? Или что он страдает склерозом? Ах, если бы!
Но с другой стороны, почему я вообще должна что-то говорить и беречь детские чувства этой маленькой соплячки? Кто волновался обо мне и Киаре, когда высасывал кровь из наших родителей, давился и плевал ею на белые обои? Кто-то подумал о том, что мы, что я почувствую, когда увижу мёртвых обескровленных родителей на полу в бледном утреннем свете? Никто. Стало быть…
– Люси, - произнесла я, внешне сосредоточившись на одевании, - ты, конечно, не обижайся, но ему на тебя плевать. Ты пока маленькая, а Эдуарда - кстати, ему шестнадцать, если не знаешь - ещё никто не уличал в педофильстве. Кроме того, тебе повезло, что ты не отхватила звиздюлей от его девушки. Она и за меньшее соперницам глаза выцарапывала.
– А как же… - начала было дрожащим голосом Элен, однако я, натягивая футболку, раздражённо оборвала её:
– Никак!
Фух, видимо, таки придётся детально разъяснять ей, кто под кем. Может, она, в отличие от своих безмозглых подруг, всё поймёт.
– Слушай и запоминай, - заговорила я на полтона мягче. - Эдуард - не бог, а такой же смертный, как я или ты. Его смазливая внешность на самом деле ни черта не значит! Зачем тебе его любить, если он не заботится о тебе, не переживает, не защищает тебя? Почему бы тебе тогда, чёрт возьми, не втрескаться в тот айсберг, который раскроил Титаник? Результат будет один и тот же, куколка. По жизни тебе понадобится одна простая истина: тот, кого любят все-все-все, любит только себя, потому как все ему твердят, что он единственный, кого можно любить в этом мире. Понятно?
Она кивнула с еле слышным "Понятно" и в отчаянье поджала губы, а потом тихим голосом спросила такое, отчего я, запутавшись в штанах, чуть не упала:
– А ты когда-нибудь влюблялась?
Провокационный вопрос.
– Видишь ли, - следя больше за языком, чем за руками, начала я, - парня, который не может отжаться от пола больше меня, я за человека не считаю. А те парни в нашем приюте, кто для меня люди - мои друзья. С друзьями не спят и в друзей уж подавно не влюбляются. Тема закрыта.
Дальше я одевалась в тишине и слушала только нытьё собственного тела. Ах да, ещё и лёгкого чувства вины. Но почему опять виновата я? Я что, виновата, что эта соплячка не нравится Эдуарду? Или что она ещё маленькая для него? Ни хрена я не виновата!!! Не ви-но-ва-та !!!
Шумно вздохнув, я осмотрелась. Все девицы из нашей спальни давно ушли на завтрак. Постели, стоящие в два ряда поперёк комнаты с яркими обоями, остались мятыми и незастеленными. Впрочем, как всегда. Поверх скомканных простынок валяются кружевные ночнушки, нижнее бельё и косметика: пудры, тени, помады и расчёски. А надо всем этим бардаком - ядрёное облако сладких духов, никак не желающее выветриваться в распахнутое окно.
Такую "идиллию" у нас можно наблюдать и вдыхать каждое утро, и каждое утро её нарушает моя постель. Может, не самая чистенькая, но зато аккуратно застеленная. Понимаете, если бросить её в состоянии хаоса, то стервозные вожатые в самый неподходящий момент тебя из-под земли вытянут, но заставят прибрать лёжбище.
– … А как тебя зовут среди бойцов? - внезапно нарушила молчание Люси. Я, взбивая подушку и тем самым немножко разминаясь - очень полезное занятие в такое утро - показала взглядом угрюмого носорога, что не понимаю вопрос.
– Ну, Эдуард - Тень, Джо - Русский Воин, а ты? - вполне охотно пояснила Элен. Её чёрные от туши слёзы начали высыхать, и она, вытащив откуда-то из коротких обтягивающих шорт зеркальце, начала усердно стирать послюнявленным кончиком чьей-то простыни потёкшую косметику.
– Вэмпи.
– Почему Вэмпи? - посмотрела на меня девчонка, и впервые за всё утро в её глазах заблестели не слёзы, а натуральный интерес.
– Потому что лучшая, - спокойно ответила я, перебрасывая на голове косички так, чтобы получился вполне ровный пробор.
– Но ведь Эду… - Люси осеклась и вовремя замолчала. Я, конечно, могла психануть: мол, не упоминай его в моём присутствии, а то и просто дать по морде… Но вместо этого сдержанно ответила:
– Если б мы были на равных физических возможностях, я бы его победила.
Судя по взгляду исподлобья, Люси не очень-то мне поверила. Однако меня это вряд ли волновало. Я стараюсь по мере возможностей быть эгоисткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142