Когда вернулась в кабинет, там меня уже ждал Бенедикт.
– Мы идентифицировали отпечатки пальцев третьей Джейн Доу. Нашли в армейских архивах. Военнослужащая запаса по имени Нэнси Маркс. Ты как, готова?
– Поехали.
Мы сели в лифт, потому что я очень боялась, что рана опять откроется. За рулем был Бенедикт. Нэнси Маркс проживала в даун-хаусе на Трой-стрит, неподалеку от Ирвинг-парк-роуд. Харб уже запасся ордером на обыск на тот случай, если бы возникла необходимость взламывать дверь.
Такой необходимости не возникло.
– Чем могу быть полезна?
Дверь отворила женщина. Пожилая, седая, лицо в морщинах, чья-то бабушка. Сердце мое сжалось.
– Я лейтенант Дэниелс. А это детектив Бенедикт. Здесь живет Нэнси Маркс?
– Вы ее нашли? Я звонила сегодня утром, но мне сказали, что я могу подать заявление о пропаже человека не раньше чем через два дня.
– Вы родственница Нэнси?
– Я ее бабушка. А в чем дело? Где Нэнси?
Менее чем в двух фразах я порушила этой женщине всю жизнь. Если была в моей работе какая-то часть, которую я ненавидела больше всего, так именно эта. Мы с Харбом неловко и мучительно стояли рядом, пока она приходила в себя, переходя от шока к внутреннему протесту, затем к истерике и наконец к подавленному приятию неизбежности: громко стеная, словно призрак на могиле возлюбленной.
Мы по очереди, пытались ее утешить.
После первоначального взрыва эмоций они всегда хотят знать: как и почему?
Мы рассказали. Мы не знали почему.
– Она не страдала. – Вот все, что мы могли предложить.
Отчет по вскрытию тела подтверждал это. Нэнси Маркс умерла, сломав шею. То, что патологоанатом вычислил это, изучая набор разрозненных частей тела, изумило меня.
– Но кто сделал с ней такое?
– Мы еще не знаем, миссис…
– Маркс. Сильвия Маркс. Родители Нэнси, мои сын и невестка, погибли в автокатастрофе семь лет назад. Внучка – единственное, что у меня оставалось.
Мы опять сделали паузу, позволяя ей выплакаться. Бенедикт сварил кофе на кухне, а я сидела со старушкой на диване, держа ее за руку.
– Миссис Маркс, у вашей внучки были враги?
– Нет. Ни одного. Она была хорошая девочка.
– Как насчет бойфренда?
– Ничего серьезного в последнее время. Нэнси была привлекательной, она часто ходила на свидания, но после Тэлона никого всерьез у нее не было.
– После Тэлона?
– Тэлона Баттерфилда. Да и он был никчемный парень. Так, валял дурака, изменял ей. Они даже были помолвлены. Жили вместе некоторое время, а потом, где-то в начале года, она переехала опять ко мне, после того как с ним порвала. Было так приятно, что она снова дома, со мной. – Серые глаза миссис Маркс опять начали наполняться слезами.
– А Нэнси не была знакома с девушкой по имени Тереза Меткаф? – Я показала фотографию.
– Нет. Не могу припомнить. Она тоже погибла?
– Да, мэм.
– Красивая, как и моя Нэнси.
Я дала ей посмотреть и на другие фото: первой Джейн Доу, а также на последний составной портрет нашего преступника.
– Извините, но нет. Я никого из них не знаю.
– У вас есть какой-нибудь адрес Тэлона Баттерфилда?
– Нет, – покачала она головой. – Не думаю, что и у Нэнси найдется. Когда она его бросила, он уехал из города. Они не общались, насколько я знаю. Вы думаете, Тэлон в этом замешан?
– Именно это мы пытаемся выяснить, миссис Маркс.
– Мне этот парень никогда не нравился, но он не убийца. Он любил Нэнси. Просто никак не мог удержать в штанах свой инструмент.
Бенедикт принес кофе, и мы задали еще несколько вопросов. После того как эти расспросы ничего не дали, мы получили позволение осмотреть комнату Нэнси.
Комната маленькая, скромная и опрятная. Выдвижные ящики не хранили никаких секретов. Не было ни писем, ни ежедневников с указанием встреч, ни счетов, ни погашенных чеков, вообще ничего.
Харба осенило, что, возможно, вещи Нэнси находятся где-то в другом месте. Не так уж много людей хранят свои бумаги в спальне. Мы решили спросить Сильвию. Старушка сидела в своей маленькой гостиной и гладила белого кота, уставившись на оправленное в рамку фото покойной внучки. При нашем приближении кот спрыгнул у нее с коленей и скрылся.
– Миссис Маркс, у Нэнси была чековая книжка?
– Она держала ее на кухне, в ящике с хозяйственными документами.
– Там же и погашенные чеки?
– У Нэнси была карточка. Вроде кредитной, но деньги туда поступали с ее счета до востребования. Погашенные чеки хранятся в банке.
– А как насчет телефонной книжки? Или балансов по кредитной карте? Или личных писем?
– У нее была коробка с бумагами, которая так и не распаковывалась после ее переезда. Она там, в чулане. Вы нашли что-нибудь от Тэлона?
– Нет.
– Я не удивлена. Когда Нэнси от него ушла, то собрала все: фотографии, подарки, открытки – и выбросила вон. Но я вот что подумала… Если вы хотите побольше о нем выяснить, вы бы могли обратиться к тому сыщику.
– Как вы сказали?
– Нэнси наняла частного детектива следить за Тэлоном, когда решила, что тот ей изменяет.
Мое сердце забилось быстрее.
– Вы не помните его имя?
– Дайте подумать. Нэнси даже несколько раз ходила с ним на свидание, после Тэлона. Однажды даже привела его в дом, и он ущипнул меня за мягкое место.
И Сильвия Маркс, все еще со слезами на глазах, прыснула.
– Генри, кажется. Генри Макги. Нет… Макглейд. Генри Макглейд.
– Вы хотите сказать, Гарри Макглейд? – уточнил Бенедикт.
– Да, точно. Гарри Макглейд. Джек-пот!
Глава 37
Ему пришлось избавиться от грузовика.
Это не входило в его планы. На всей проклятой тачке его отпечатки. Даже если бы он убил целый день на то, чтобы их стереть, все равно не отчистил бы до конца.
А отпечатки прямиком приведут их к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78