— Не говорила. Я не знала об этом.— Значит, это сказал адмирал. Было бы интересно знать, кто же этот человек, от имени которого он действовал. Он хотел получить Шардена. И создается впечатление, что Хью Вестерн умер именно потому, что кто-то очень хотел получить эту картину.Тодд внимательно слушал все это и молчал. Вдруг он сказал:— Не вижу связи между этими двумя случаями, но если вы войдете и присядете, я покажу вам копию.— А вы случайно не знаете, от чьего имени действовал Вестерн?Он развел руками ладонями наружу, по-европейски:— Откуда мне знать?— Вы ведь торгуете картинами.— Я раньше торговал, — поправил он меня и быстро вышел из комнаты.Сара Тернер прошла к переносному бару в углу комнаты и стала колоть лед специальным ломиком с серебряной ручкой.— Сделать вам коктейль, мистер Арчер?— Нет, спасибо. — Я сел в кресло в форме куба, предназначенное для угловатых людей, и стал смотреть, как она залпом выпила половину содержимого своего бокала. — Что имел в виду Тодд, когда сказал, что занимался торговлей картинами раньше? Разве это не его магазин?— Он собирается расстаться с ним. Магазин прогорел. И он ищет повсюду кого-либо, кому бы он мог поплакаться.— Например, вам? — Между нами установилась какая-то странная связь с оттенком враждебности. И я пытался использовать это на всю катушку.— С чего вы взяли?— Я думал, что он ваш друг.— Вы так думали? — Она громко засмеялась, и это произвело неприятное впечатление. — Вы задаете слишком много вопросов, мистер Арчер.— Они кажутся мне необходимыми. Полицейские в таких городах, как этот, не слишком расторопны.— А вы шустрый.— Да нет. Я здесь проездом. И просто кое о чем догадываюсь.— И что же вы надеетесь этим выиграть?— Для себя лично — ничего. Но мне бы хотелось, чтобы справедливость восторжествовала.Она села напротив меня. Колени ее, не прикрытые юбкой, почти касались моих. У нее были красивые колени. Я почувствовал себя неловко, чему в значительной степени способствовал и ее голос, очень чувственный голос.— Вы очень любили Хью?— Мне он нравился, — ответил я автоматически, потому что думал совсем о другом. Я смотрел на нее и думал, как она интересно сидит — колени сжаты, сама чуть отклонилась назад, уверенная в том, что тело ее прекрасно. Я уже видел такую позу на эскизе, сделанном углем, в студии Хью.— Мне он тоже нравился. Очень. И я все думала и вспоминала. Вспомнила, что недели две назад Хилари говорил мне, что Уолтер Хендрикс хотел бы купить Шардена и что Хью и Уолтер Хендрикс в его магазине...Она вдруг замолчала, увидев в дверях Тодда. Злоба перекосила его лицо. Он направился к ней. Сара отпрянула, сжимая в руке бокал. Если бы меня не было, он бы ее ударил. Но при данных обстоятельствах он лишь монотонно проговорил:— Удобно вы здесь устроились. Не думаешь ли ты, Сара, что тебе хватит пить?Она его боялась, но не хотела в этом признаться даже себе самой.— Я же должна что-то делать, чтобы поддержать компанию.— По-моему, ты уже насквозь проспиртовалась.— Ты так думаешь, дорогой?Она швырнула свой полупустой бокал в стену рядом с дверью. Он разбился на мелкие осколки, поцарапав стену, обшитую деревом, и забрызгав фотографию Нижинского в образе Фавна. Немного жидкости попало на синие замшевые туфли Тодда.— Прекрасно, — скривился он. — Люблю, когда ты вспоминаешь свою юность, Сара. И мне также нравится твоя болтовня. — Он обратился ко мне: — Вот эта копия, мистер Арчер. Не обращайте на нее внимания. Она немного перепила.Он поднял картину, чтобы я мог ее рассмотреть. На небольшом квадратном полотне маслом был изображен маленький мальчик в синей жилетке, сидящий за столом. В центре стола, покрытого льняной скатертью, на синем блюде лежало красное яблоко. Мальчик смотрел на это яблоко, как будто собирался его съесть. На копии была поставлена подпись художника и дата: «Шарден, 1744».— Это не очень хорошая копия. Вы сразу бы это поняли, если бы видели оригинал. Но ведь вы его не видели?— Нет.— Очень жаль. Теперь, возможно, и не сможете увидеть. Это действительно великолепная картина. Просто великолепная. Лучшая из того, что есть у нас к западу от Чикаго.— Я все-таки надеюсь, что смогу ее увидеть.— Надейтесь, старина. Но она сейчас уже едет в Европу или Южную Африку. Люди, занимающиеся кражей картин, действуют очень быстро. Они пытаются продать картины до того, как станет известно, что это ворованные произведения. Огласка мешает получить за них хорошую цену. Вероятно, они продадут Шардена частному лицу в Париже или Буэнос-Айресе, и картина исчезнет.— Почему вы говорите «они»?— Потому что они действуют не в одиночку. Один и тот же человек не может украсть картину и продать ее. Необходимо распределение труда и специализация.— Вы говорите так, как будто и сами специализировались в таких делах...— Вы правы. В некотором роде я специалист. — Он слабо улыбнулся. — Но не в том смысле, в каком вы думаете. До войны я работал в музее.Он нагнулся и прислонил картину к стене. Я взглянул на Сару Тернер. Она неподвижно сидела в кресле, закрыв лицо руками.— А теперь, — сказал он мне, — думаю, вам лучше уйти. Я сделал для вас все, что мог. И могу еще кое-что подсказать. Те, кто крадет произведения искусства, не убивают. Это не того типа люди. Ваша гипотеза о связи пропажи картины и убийства — изначально ложная.— Что ж, приму эту информацию к сведению. Большое вам спасибо.— Да не за что.Он иронически приподнял одну бровь и направился к двери. Я пошел за ним через пустой магазин. Большая часть товара была выставлена в витринах. Магазин производил грустное впечатление разорившейся лавки подержанных вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18