Над ее головой зияли эти выбоины на дверной коробке, напоминающие следы от удара гигантским кулаком.Она не успела ответить. Послышался гудок сирены. Она прислушалась.— Десять против одного, что меня сейчас вызовут в больницу.— Полиция?— Нет, «скорая помощь». Полицейская сирена звучит иначе. Я работаю в больнице, в рентгеновском кабинете. Поэтому знаю, как звучит сирена «скорой помощи». Сегодня утром я дежурю.Я прошел за ней в холл.— Выставка Хью открывается сегодня вечером. Поэтому он обязательно должен появиться.Она повернулась к двери напротив, лицо ее прояснилось.— Знаете, возможно, он ночью работал в галерее. Он всегда очень беспокоится, как развесят его картины.— Может быть, мне позвонить в галерею?— Там в офисе до девяти никого не бывает. — Она посмотрела на свои ручные часы мужской формы. — А сейчас без двадцати.— Когда вы его видели в последний раз?— Вчера во время обеда. Обедаем мы рано. После обеда он поехал в галерею. Но сказал, что поработает там не более двух часов.— А вы оставались здесь?— Примерно до восьми часов. А потом меня вызвали в больницу. Домой я вернулась довольно поздно и решила, что он уже спит. — Она неуверенно посмотрела на меня. Морщинка сомнения прорезала ее переносицу. — Вы меня допрашиваете?— Извините. Это профессиональная болезнь.— А чем вы занимаетесь? Я имею в виду, в нормальной жизни.— Что вы понимаете под нормальной жизнью?— Просто имела в виду, что сейчас вы уже не служите в армии. Вы юрист?— Частный детектив.— Понимаю. — Морщинка у нее над переносицей углубилась. Интересно, о чем она подумала?— Но сейчас я на отдыхе. — Я надеялся, что это именно так.Где-то в доме зазвонил телефон. Она вышла, поговорила и вернулась уже в пальто.— Это действительно за мной. Кто-то упал с дерева и сломал ногу. Извините меня, мистер Арчер.— Подождите минутку. Если бы вы мне сказали, где находится галерея, я бы мог узнать, Хью там или нет.— Конечно, вы же не знаете, где это.Она подвела меня к стеклянным дверям в глубине холла. Я увидел стоянку, в конце которой стояло большое оштукатуренное здание в форме приплюснутого куба. За дверьми находился балкон, откуда по цементной лестнице можно было спуститься на стоянку. Мэри вышла на балкон и показала рукой на здание.— Это галерея. Ее нетрудно найти, ведь так? Вы можете пройти отсюда. Здесь ближе.Высокий молодой парень в облегающем фигуру черном комбинезоне протирал на стоянке красную машину с открывающимся верхом. Он сделал стойку и махнул ей рукой.— Бонжур, Мари, — приветствовал он ее по-французски.— Хелло, лжефранцузик. — В ее шутке чувствовалось некоторое презрение. — Ты не видел сегодня утром Хью?— Нет. Блудный сын опять исчез?— Я не сказала бы, что он исчез...— Слушай, а где же тогда твоя машина? В гараже ее нет. — Его голос был излишне музыкальным.— Кто этот парень? — тихо спросил я.— Это Хилари Тодд. У него магазин художественных изделий на первом этаже. Но если нашей машины нет, значит, Хью не может быть в галерее. Мне придется взять такси, чтобы добраться до больницы.— Я вас отвезу.— И не думайте. Стоянка такси напротив. — Направляясь туда, она бросила мне через плечо: — Если найдете Хью, позвоните мне в больницу.Я спустился по лестнице на стоянку. Хилари Тодд все еще надраивал свою машину, хотя она блестела как зеркало. У него были широкие плечи и мускулистое тело. Некоторые мальчики из балета бывают сильными, а иногда и опасными. Хотя он вовсе не был мальчиком — в волосах, как серебряный доллар, сверкала небольшая лысина.— Бонжур, — сказал я его спине по-французски.— Да?Мой французский, вероятно, резал его слух. Он повернулся ко мне и выпрямился. И я увидел, какой он высокий, достаточно высокий, чтобы я почувствовал себя довольно приземистым, хотя во мне было больше шести футов. Чтобы как-то компенсировать свою лысину, он отрастил баки. В комбинации с водянистыми глазами они делали его похожим на человека из страны, где говорят на одном из романских языков, и в то же время — на поросенка.— Вы хорошо знаете Хью Вестерна?— А вам какое до этого дело?— Представьте, мне есть до этого дело.— С какой это стати?— Сынок, я задал тебе вопрос. Отвечай.Он покраснел и опустил глаза, полагая, будто я могу читать его мысли. Он начал немного заикаться.— Я... Я живу этажом ниже вот уже около двух лет. Продал несколько его картин. А почему вас это интересует?— Я подумал, что вы можете знать, где он сейчас находится. Сестра его не знает.— Как я могу знать, где он находится? Вы полицейский?— Не совсем.— Вы хотели сказать, что вовсе нет? — Уверенность вернулась к нему. — Тогда вы не имеете права так себя вести. Я ничего не знаю о Хью. И кроме того, очень занят.Он отвернулся от меня и стал надраивать машину. Его великолепные, но никчемные мускулы перекатывались под обтягивавшим тело комбинезоном.Я прошел по узкой тропинке в сторону улицы. Слева, в тени кипариса, заметил несколько столиков под зонтиками, напоминавшими гигантские грибы, растущие во дворе ресторана. Справа от меня тянулась стена галереи — ровная, белая, с одним зарешеченным окном на уровне моих глаз.Фронтон галереи был выдержан в греческом стиле — с верандой и высокими колоннами. На верху лестницы с широкими цементными ступенями стояла девушка, опершись на одну из колонн.Она повернулась ко мне, и солнце осветило ее непокрытую голову. Это была красивая, яркая девушка. Волосы — пшеничного цвета, глаза — светло-карие, кожа — смуглая. Строгой формы костюм плотно облегал фигуру.— Доброе утро, — сказал я.Она сделала вид, что не слышит, ногой нетерпеливо постукивая по ступеньке. Я прошел через веранду к тяжелой бронзовой двери и толкнул ее, чтобы открыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18