Они же будут слепые как кроты и не смогут держаться на ногах, когда мы их спасем.– Ну что вы! Для них каждый день устраивают прогулку на свежем воздухе. Только нам не разрешают с ними видеться. Но я часто нахожу возможность взглянуть на них. Хотя папа против. И сэр Антони тоже.– Ба, знакомые все лица! Наш любимый Тони Ставракис! Он часто тут бывает?– Конечно. – Удивительно, но ее удивило мое удивление. – Ведь Лаворский и Долльманн работают на сэра Антони. Разве вы не знали? Отец и сэр Антони очень дружны… вернее, были дружны. Я часто бывала у них в Лондоне.– А теперь дружба несколько поостыла? Почему?Сьюзан ответила вполне конфиденциально:– После смерти своей первой жены сэр Антони очень изменился. Этот второй брак… Какая-то французская актриса, она имеет на него роковое влияние. Это настоящий демон, сделавший его жизнь невыносимой.– Сьюзан, – сказал я максимально серьезным, подобающим моменту тоном, – я восхищен вами! Как жаль, что я уже не молод… А вы хорошо знаете эту актрису?– Никогда ее не видела.– Я почему-то так и думал. Но вы уверены, что сэр Антони – несчастная жертва?– Конечно, ведь от него ничего не зависит. Он просто игрушка в руках этой интриганки.Удивительное единогласие. Макдональд говорит о нем как о благодетеле человечества, Сью считает несчастной жертвой… Интересно, что бы они сказали, увидев рубцы на спине Шарлотты.– А как они организовывали кормление пленников?– У нас два повара, они носят туда еду.– Еще какая-нибудь прислуга осталась в замке?– Нет, больше никого нет. Четыре месяца назад они вынудили отца уволить всех.Теперь я понимал, почему ванная комната часовых выглядела именно так, а не иначе.– Послушайте, Сьюзан, о моей вертолетной экскурсии из замка сообщили на «Шангри-Ла» с помощью передатчика. Где он находится?– Вы когда-нибудь расскажете мне, как это вам удается все знать?– Я рад, что вы оставляете мне надежду на продолжение нашего знакомства. И все же, где передатчик?– Он в тайнике под центральной лестницей. Заперт на ключ.– Ну, это ерунда. В этом замке есть только одна дверь, которую я не могу открыть без предварительной подготовки. Ее мы уже видели. Подождите меня секунду.Я еще раз сошел по лестнице к месту, где совсем недавно бдительно нес службу Гарри, и вернулся с бутылкой виски, которую вручил Сьюзан.– Подержите, пожалуйста, – сказал я.– Вы действительно не можете без этого обойтись?– Вы молоды, Сьюзан, и доверчивы. Все мужчины старше тридцати – алкоголики.Я встряхнул Гарри, развязал ему ноги и помог встать. В ответ на этот жест доброй воли он попытался меня лягнуть, демонстрируя таким образом, что пятнадцать минут неподвижности не ухудшили его бойцовских качеств. Я ушел от его удара, тогда как он не ушел от моего наказания. Деваться ему было просто некуда. Когда я поставил его на ноги во второй раз, он был послушен как ягненок.– Зачем… Зачем вы его ударили?!Голубые глаза снова были полны возмущения.– Как это зачем? Ему можно, а мне нельзя?– Ведь он – бандит, а вы… Вы все одинаковые!– Послушайте, хватит. Я сыт всем этим по горло.Я чувствовал себя старым, усталым, а самое обидное, не способным на удачные, находчивые ответы.Приемо-передающий аппарат у этих ребят поистине был чудом техники. Он тоже имел военное происхождение. Я не стал ломать себе голову над источниками их снабжения, смирился с тем, что на этот раз мне пришлось иметь дело с волшебниками. Естественно, злыми. Поскольку добрым волшебникам не нужны ни карабины, ни военные радиостанции, ни информация о передвижении кораблей с особо ценными грузами.Я включил аппарат и попросил Сьюзан, чтобы она принесла мне бритвенное лезвие.– Вы просто не хотите, чтобы я слышала ваш разговор.– Думайте что угодно, Сьюзан, но принесите, пожалуйста, лезвие.Она побежала наверх.Передатчик мог работать практически во всем диапазоне от длинных до ультракоротких волн. В течение двух минут я получил подтверждение центра о готовности принять мое сообщение. Если бы рядом со мной сейчас находился Стикс, я бы поблагодарил его от имени правительства за предоставление мне такого прекрасного аппарата.Сьюзан вернулась раньше, чем я начал передавать. Я говорил в микрофон минут десять, употребляя шифр, только когда называл географические пункты и имена. Я говорил медленно, хорошо артикулируя, зная, что в Лондоне мой монолог записывается на магнитофонную ленту. Я дал подробное описание замка, уточнил радиочастоты, а в конце передачи задал несколько вопросов, касающихся очень важных для меня событий, которые должны были произойти в ближайшие несколько часов на Французской Ривьере.В течение моего доклада, а особенно ближе ко второй его половине брови Сьюзан от удивления поднимались все выше и выше, пока вовсе не спрятались под симпатичной челкой. Гарри, наоборот, слушая меня, мрачнел все больше и больше.Я выключил аппарат, осмотрел помещение, чтобы в нем не осталось следов моего присутствия, защелкнул с помощью все той же пластинки дверь и обернулся к Сьюзан.– Ну вот и все, – сказал я ей. – Мне пора.– Вам… что?..В серо-голубых наполненных удивлением глазах теперь мелькнул страх. Хотя брови из-под челки так и не показались.– Я ухожу. Или вы думаете, что я останусь в этом проклятом замке хотя бы на секунду дольше, чем это необходимо? Так вы ошибаетесь. Я не собираюсь дожидаться здесь возвращения этих тружеников морских глубин.– Тружеников чего?– Не обращайте внимания, мисс. – Я забыл, что Сьюзан не слишком ориентируется в происходящем. – Разрешите откланяться.– Но ведь у вас есть пистолет! – воскликнула она. – Вы могли бы… Вы могли бы их арестовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90