– Вот в этом-то и состоит его проблема. Пристрастие к арестам, стрельбе, насилию – все это делает человека эмоционально нестабильным, особенно в таких делах, как наше. – Донахью попытался напустить на себя благочестивый вид, но безрезультатно. – Я не могу позволить, чтобы доброе имя моего отряда было вываляно в грязи.
– Бог ты мой! – только и счел нужным заметить Райдер.
Данн стоял на своем:
– И все-таки я хотел бы привлечь его к работе.
– Нет. При всем моем уважении должен напомнить, что власть ФБР заканчивается по другую сторону этой двери. Поверьте, майор Данн, это ради вашей же пользы. Райдер опасен и не годится для работы в столь деликатной ситуации.
– Похищение невинных женщин вам кажется деликатной ситуацией? – Сухость в голосе Дюррера свидетельствовала о том, что он весьма невысоко оценивает умственные способности Донахью. – Может, объясните нам, как вы пришли к такому заключению?
– Да, как насчет этого, шеф? – Джефф больше не мог сдерживаться, он весь дрожал от гнева. Райдер с легким удивлением посмотрел на сына, но ничего не сказал. – Речь идет о моей матери, шеф. И о моем отце. Опасный человек? Имеет пристрастие к арестам? Только вы так считаете, шеф, только вы. Ведь работа моего отца в том и заключается, чтобы сажать под арест разных мерзавцев – сутенеров, торговцев наркотиками, коррумпированных политиков, «добропорядочных» членов мафии, уважаемых бизнесменов, которые в действительности ничуть не лучше самых последних подонков, и даже, как это ни печально, продажных полицейских. Взгляните на его личное дело, шеф. Произведенные им аресты не завершались судебным решением о вынесении приговора или условном осуждении лишь в тех случаях, когда он сталкивался с судьей Кендриком. Вы, конечно, помните судью Кендрика, шеф? Он был частым гостем в вашем доме. А затем прикарманил у ваших приятелей из городского совета двадцать пять тысяч долларов и попал в исправительный дом. На пять лет. Многие тогда могли оказаться вместе с ним на скамье подсудимых, но им повезло. Правда, шеф?
Донахью издал неопределенный звук, как будто у него отказали голосовые связки. Его кулаки судорожно сжимались, а лицо меняло цвет со скоростью и непредсказуемостью хамелеона, попавшего на шотландский плед.
– Это вы посадили судью в тюрьму, сержант? – спросил Данн.
– Кто-то ведь должен был. Наш жирнюга имел все необходимые доказательства, но ни за что не использовал бы их. Стоит ли осуждать человека за то, что он не смог предъявить обвинение самому себе?
Донахью издал тот же звук. Райдер вытащил из кармана какой-то предмет и, зажав его в кулаке, вопросительно посмотрел на сына, который сумел взять себя в руки и вновь обратился к Донахью:
– Вы оклеветали моего отца в присутствии свидетелей. – Он взглянул на своего отца. – Собираешься подать на него в суд? Или пусть остается наедине со своей совестью?
– С чем, с чем?
– Папа, ты никогда не станешь полицейским, – произнес Джефф почти что с грустью. – Есть разные тонкости, которыми ты не способен овладеть. Например, давать взятки, принимать подношения, получать процент от нелегальных сделок и иметь парочку банковских счетов на чужое имя. – Он посмотрел на Донахью. – Разве я не прав, шеф? У некоторых людей ведь полно счетов на фальшивые имена?
– Ах ты, мерзкий маленький ублюдок! – У Донахью наконец-то прорезался голос. Он попытался улыбнуться. – Похоже, ты забыл, с кем разговариваешь, а?
– Простите, что лишаю вас этого удовольствия, шеф.
Джефф положил на стол Малера револьвер и полицейский жетон и совсем не удивился, увидев, что его отец тоже кладет на стол свой жетон.
– Ваш револьвер, – хрипло потребовал Донахью.
– Он принадлежит мне, а не полиции. Кстати, дома у меня есть и другие. Со всеми полагающимися лицензиями.
– Я их завтра же аннулирую, мистер полицейский. – Злоба в голосе Донахью хорошо сочеталась с выражением его лица.
– Я не полицейский. – Райдер закурил «Голуаз» и с явным удовлетворением затянулся.
– Погасите свою чертову сигарету!
– Вы, кажется, слышали, что я сказал. Я больше не полицейский. Я простой член общества, а полиция находится на службе у общества. И я не позволю, чтобы мои слуги разговаривали со мной в таком тоне. Аннулируете мои лицензии? Только попробуйте это сделать, и я сразу же обнародую копию имеющегося у меня досье с заверенными дубликатами различных документов. Тогда вам придется аннулировать свой приказ об аннулировании моих лицензий.
– Что означает вся эта чертовщина?
– А то, что подлинник этого досье с огромным интересом прочтут в Сакраменто.
– Вы блефуете.
Презрение в голосе Донахью прозвучало бы более убедительно, если бы он не облизнул после этого губы.
– Возможно, – бросил Райдер, с притворным интересом созерцая выпущенное им кольцо дыма.
– Предупреждаю вас, Райдер. – Голос Донахью дрожал, причем не только из-за испытываемого гнева. – При первой же вашей попытке вмешаться в ход расследования я посажу вас под арест за препятствование работе правосудия.
– Как же хорошо вы меня знаете, Донахью! А вот я не стану вам угрожать. Помимо всего прочего, мне не доставляет удовольствия видеть жирные телеса, трясущиеся от страха.
Донахью уронил руку на свой пистолет. Райдер медленно расстегнул куртку, распахнул ее и поставил руки на бедра. Его «смит-вессон» оказался у всех на виду, но руки остались свободны от оружия.
Донахью приказал лейтенанту Малеру:
– Арестуйте этого человека!
– Не стройте из себя большего идиота, чем вы есть, Донахью, – с холодным презрением бросил Данн. – И не ставьте своего лейтенанта в неудобное положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108