– Мы собираем среди населения кое-какую нужную нам информацию. К нам поступили заявления, и уверяю вас, вовсе не голословные, о системе взяточничества, в которой участвуют с одной стороны иностранцы, а с другой – несколько высокопоставленных чиновников нашего штата. Года два назад корейцы потратили миллионы, можно подумать, по доброте душевной. – Он вздохнул. – А теперь этим занимаются русские. Как вы понимаете, я не могу вдаваться в детали.
– Да-да, понимаю, – произнесла девушка, хотя было ясно, что она ничего не понимает.
– Давно вы здесь живете? – Сердечная доверительность постепенно исчезала из голоса Паркера.
– Пять месяцев, – коротко ответила девушка, проявляя осторожность. – А что?
– Вопросы буду задавать я. – Паркер неторопливо оглядел комнату. – У вас очень славный домик. Кем вы работаете, мисс Айвенхоу?
– Секретаршей.
– Давно?
– Два года.
– А до этого?
– Училась в Сан-Диего.
– В университете штата Калифорния?
Вместо ответа последовал кивок.
– Но бросили учебу?
Еще один кивок.
– Почему?
Она явно затруднялась с ответом.
– Не забывайте, мы все можем проверить. Провалились на экзаменах?
– Нет. Просто я не могла себе позволить...
– Не могли себе позволить? – Паркер вновь огляделся по сторонам. – И тем не менее за два года, работая секретаршей, причем начинающей, вы смогли позволить себе поселиться здесь? Любая секретарша вашего уровня может позволить себе в лучшем случае лишь отдельную комнату. Или же она вынуждена жить с родителями. – Он постучал себя пальцами по лбу. – Ну конечно! Ваши родители, должно быть, очень отзывчивые люди. И щедрые.
– Мои родители умерли.
– Мне очень жаль. – По голосу, однако, этого не чувствовалось. – Значит, кто-то другой проявляет щедрость.
– Я ни с кем не связана. – Она сжала губы и опустила ноги на пол. – Я отказываюсь отвечать на вопросы, пока не поговорю со своим адвокатом.
– Судья Левинтер сегодня не подходит к телефону. У него прострел.
Это ее доконало. Она бессильно откинулась на подушки, такая ранимая и беззащитная. Возможно, это была умелая игра, а возможно, и нет. Если Паркер и почувствовал к ней что-то вроде жалости, то виду не подал.
– Вы ведь русская, верно?
– Нет. Нет. Нет.
– Да, да, да. Где вы родились?
– Во Владивостоке. – Она сдалась.
– Где похоронены ваши родители?
– Они живы. Вернулись в Москву.
– Когда?
– Четыре года назад.
– Почему?
– Думаю, их просто отозвали.
– Они натурализовались?
– Да. Очень давно.
– Где работал ваш отец?
– В Бурбанке.
– Значит, в фирме «Локхид».
– Да.
– Как вы устроились на эту работу?
– По объявлению. Требовалась секретарша, знающая русский и китайский языки.
– И много народа пришло по объявлению?
– Только я.
– Надо понимать, у судьи Левинтера имеются частные клиенты?
– Да.
– Включая русских и китайцев?
– Да. Иногда переводчик требуется во время судебного разбирательства.
– Приходилось ли вам переводить для него в нерабочее время?
Беттина заколебалась.
– Иногда.
– Военные материалы? Русские, разумеется. И шифрованные.
– Да. – Ее голос упал почти до шепота.
– А также материалы, касающиеся погодных условий?
Ее глаза широко раскрылись.
– Откуда вам это известно?
– Неужели вы не понимали, что здесь что-то не так? Что это, возможно, предательство? И за него полагается тюремное наказание?
Девушка положила руку на спинку дивана и уронила на нее светловолосую голову. Она ничего не ответила.
Райдер спросил:
– Вы любите Левинтера?
Девушка явно не узнала голоса, который слышала прошлой ночью.
– Да я его ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – Ее голосок дрожал, но прозвучавшая в нем страсть заставляла поверить ей.
Райдер встал и кивнул головой в сторону двери. Паркер сказал:
– Мы сейчас пройдем к машине и свяжемся с полицейским участком. Вернемся минуты через две.
Трое мужчин вышли из дома. Райдер констатировал:
– Она терпеть не может Левинтера, а я, Дейв, тебя.
– Значит, нас двое таких.
– Джефф, иди проследи, чтобы агент ФБР не пропустил ее разговор по телефону, хотя это, конечно, пустая трата времени.
Джефф отошел к другой машине.
– Бедняжка, – покачал головой Паркер. – Представь на ее месте Пегги.
– Именно об этом я и говорю. Отец, скорее всего, занимается промышленным шпионажем. Вызвали его в Россию для отчета, а теперь держат там, чтобы заставить ее работать. Наверняка и мать тоже у них. Зашантажировали девчонку до смерти. Кстати, мы можем сообщить об этом нашим суперагентам в Женеве, пусть попробуют что-нибудь с этим сделать. Она умница. Готов поспорить, она помнит все сводки погоды, что передавали русские, и не только.
– Может, с нее достаточно, Джон? А что будет с ее родителями?
– Думаю, ничего. Тем более если туда просочатся сведения, что она арестована, исчезла или содержится в тюрьме – именно так они поступили бы с девушкой в подобном случае.
– Но наша великая американская демократия не позволяет нам так действовать.
– Русские не верят в нашу великую американскую демократию.
Они дождались возвращения Джеффа, который молча покачал головой.
– Это значит, – сказал Райдер, – что нашей бедной малышке Беттине просто некуда деться.
Они вернулись в дом. Девушка сидела выпрямившись и смотрела на них безнадежным взглядом. Ее карие глаза потускнели, на щеках остались следы от слез. Она посмотрела на Райдера:
– Я знаю, кто вы.
– У вас преимущество передо мной. Я никогда раньше с вами не встречался. Мы намерены взять вас под охрану, вот и все.
– Я знаю, что это значит. Под охрану! Шпионаж, предательство, безнравственное поведение. Под охрану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108