Ну так что?
– Деймлер сообщает, что Карлтон связан с какой-то группировкой. Кажется, я уже говорил, что мы предпочитаем получать информацию из первых рук, так что наш агент допросил сына домохозяйки Карл-тона. Нельзя сказать, чтобы парень очень нам помог: сам он посетил всего одно или два собрания – терпеть не может подобной болтовни.
– И как они себя называют?
– "Дамасские апостолы". Больше ничего о них не известно. Как религиозная организация они не регистрировались. Самораспустились всего через шесть месяцев.
– Они придерживались какого-то религиозного учения? В смысле, была ли у них какая-нибудь идея и проводились ли богослужения?
– Богослужений не проводили, а вот идея у них действительно была. Грозили вечными муками христианам, иудеям, буддистам, синтоистам – то есть, насколько я понял, всем, кто не с ними.
– Короче говоря, ничего оригинального. Кстати, мусульмане в этом перечне есть?
Данн взглянул на лист с отчетом.
– Как ни странно, нет. А что?
– Любопытно. Этот парень смог бы узнать кого-нибудь из них?
– Сильно сомневаюсь. Дело в том, что «дамасцы» ходили в плащах, масках и остроконечных ведьминских колпаках, как у куклуксклановцев, только черного цвета.
– Видимо, у них есть что-то общее. Насколько я помню, Ку-клукс-клан не проявляет особой любви к евреям, католикам и чернокожим. Больше они ничем не выделяются?
– Нет. Правда, мальчишка сказал нашему агенту, что среди них есть самый высокий человек, какого ему когда-либо приходилось видеть, настоящий гигант, ростом около двух метров, с грудью, как у ломовой лошади.
– Не заметил ли он чего-нибудь особенного в их речи?
– Судя по тому, что сообщает наш агент, этот парнишка – настоящий идиот.
– Но Карлтона идиотом не назовешь. Интересно, правда? А что слышно о Моро?
– Кое-что насчет его акцента. Мы получили ответы от этих, как их там, лингвистов со всего штата. Пришло уже тридцать восемь писем, и они все прибывают и прибывают. И каждый специалист обязательно ссылается на свою репутацию. Что самое главное, двадцать восемь из них решительно высказываются за то, что он родом из Юго-Восточной Азии.
– Вот как? И никто не может более точно указать место его рождения?
– Нет. Это самое большее, на что они способны.
– Но все равно интересно. А что слышно из Интерпола?
– Ничего.
– У вас есть сведения о городах, с которыми контактировали «дамасцы»?
Данн бросил взгляд на Лероя. Тот кивнул.
– Филиппин там случайно нет?
Лерой просмотрел список.
– Нет.
– Попробуйте обратиться в Манилу. Попросите их проверить район Котабато на Минданао.
– Это еще что такое?
– Минданао – большой южный остров в составе Филиппин. Котабато – приморский город. Правда, Манила вряд ли интересуется тем, что происходит в Котабато, – дотуда почти девятьсот километров по прямой линии и почти полторы тысячи, если ехать по дорогам и на паромах. И все-таки попытайтесь.
– Хорошо. – Данн сделал паузу. – Вам известно что-то такое, о чем не знаем мы?
– Нет. Просто смутные догадки, основанные на абсурдной предпосылке, и мне не хотелось бы выставлять себя законченным дураком. Что насчет Левинтера?
– Только две вещи, причем одна из них необычайно странная. Если помните, в его записной книжке есть телефонные номера самых разных людей, с которыми он вряд ли стал бы поддерживать личные или профессиональные отношения вне зала суда. Инженеры, токари, бурильщики на нефтяных вышках. В общей сложности сорок четыре человека. Барроу по причинам, известным только ему самому, – он так же скрытен, как и вы, – поручил с каждым из них побеседовать агенту ФБР.
– Сорок четыре агента? Это очень много.
– В ФБР всего примерно восемь тысяч сотрудников, – терпеливо объяснил Данн. – Если Барроу решил подключить к какому-либо делу полпроцента своих сотрудников, это его право. Он может выделить и четыреста сорок человек, если захочет. Главное-то в том, что двадцать шесть из этих агентов сделали удивительное, я бы даже сказал, поразительное открытие: двадцать шесть человек из списка как в воду канули. И ни жены, ни дети, ни родственники, ни друзья исчезнувших понятия не имеют о том, где они могут быть. Никто из пропавших не собирался уезжать. Что вы на это скажете?
– Что ж, это тоже интересно.
– Все время только интересно да интересно! И это все, что вы можете сказать?
– Ну, как вы сами сказали, это чертовски странно.
– Послушайте, Райдер, если у вас есть какое-то предположение, если вы что-то утаиваете...
– То есть препятствую осуществлению правосудия?
– Вот именно.
– Знаете, Данн, мне казалось, я законченный дурак. Теперь я вижу, что вы тоже.
Наступило молчание, недолгое, но весьма неприятное.
– Ну ясное дело, я препятствую осуществлению правосудия. Сколько членов вашей семьи Моро держит в заложниках?
Вновь последовало молчание.
– Я собираюсь потолковать с нашим другом Левинтером. Точнее, он будет говорить со мной. Ясно как день, что именно он предоставил Моро этот список и что Моро либо купил этих людей, либо захватил силой. Ваши двадцать шесть агентов могли бы принести пользу, выяснив, нет ли у кого-то из этих двадцати шести людей преступного прошлого. Левинтер заговорит, как пить дать.
Холодную ярость, прозвучавшую в сдержанном голосе Райдера, почувствовали все присутствующие. Джефф облизал губы и посмотрел на отца – таким он его еще не видел. Паркер уставился в потолок. Делаж и Лерой повернулись к Данну. Данн взглянул на свою руку, затем провел тыльной стороной ладони по лбу и произнес:
– Возможно, я был немного не в себе. Возможно, мы все тут немного не в себе. Впрочем, сейчас не время для извинений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108