– Чтобы поставить заслоны на шоссе, нужно иметь шоссе, – возразил Джефф. – Но никаких шоссе там нет, только грязные проселочные дороги, вот и все.
– Особой проблемы это для нас не представляет, – заметил Данн. – Тут можно воспользоваться силами армии, национальной гвардии, прибегнуть к помощи танков, бронетехники, пустить в действие «фантомы», отчего у любопытных сразу всякое желание пропадет. Установить кордон вокруг этого района нетрудно. Насколько я понимаю, люди скорее будут бежать в обратном направлении. Единственное, что я хотел бы знать, – это почему. Конечно, здесь и шантаж, и угрозы, но опять-таки – с какой целью? Не зная ответа, чувствуешь себя чертовски беспомощным и ничего поделать не можешь. Более того, не знаешь, что делать.
– Я-то знаю, что мне делать, – сказал Райдер. – Я иду спать.
* * *
Грузовой вертолет приземлился во внутреннем дворе Адлерхейма, но никто из сидевших в обеденном зале не обратил на это внимания. Вертолет, доставлявший все необходимое для жизнедеятельности Адлерхейма, постоянно прилетал и улетал, и все невольно привыкли к его ужасному грохоту. Охранники, заложники, Моро и Дюбуа с гораздо большим интересом наблюдали за тем, что происходит на большом телеэкране. Ведущий с необычайно мрачным выражением лица, вполне соответствовавшим случаю, только что выключил запись с заявлениями четырех физиков и «постскриптумом» Моро. В зал вошел пилот вертолета, одетый в ярко-красную куртку, и подошел к Моро, но тот жестом приказал ему сесть. Не обращая внимания на звучание своего голоса, он наслаждался тем, что слушал комментарии и наблюдал за лицами остальных присутствующих.
Когда чтение «постскриптума» Моро было закончено, Барнетт повернулся к Шмидту и в полный голос сказал:
– Ну, что я тебе говорил, Шмидт? Этот тип совершенно свихнулся.
Его замечание ничуть не обидело Моро. Похоже, его ничто не могло задеть.
– Если вы имеете в виду меня, профессор Барнетт, а по-видимому, так и есть, то это слишком жестокое заключение. Как вы к нему пришли?
– Ну, во-первых, у вас нет атомной бомбы...
– И что еще хуже, это глупое заключение. Я никогда не заявлял о том, что у меня имеется атомная бомба. У меня есть ядерное устройство, и оно производит такой же эффект. Восемнадцать килотонн не сбросишь со счетов.
– Это только ваши слова... – начал было Брамуэлл.
– Вы уж меня простите, но еще сегодня утром, в начале одиннадцатого, ни у вас, ни у Барнетта сомнений не возникало.
Брамуэлл уже не чувствовал себя таким уверенным.
– Даже если у вас есть такое устройство, какой смысл взрывать его в пустыне?
– Ну, это просто: чтобы доказать людям, что у меня действительно есть ядерные устройства. А когда я докажу это, они также поверят, что я обладаю неограниченным количеством таких устройств. Сперва создается атмосфера неуверенности, затем – тревоги, потом – настоящего страха и в конце концов – подлинного ужаса.
– И у вас на самом деле есть еще такие устройства?
– Сегодня вечером я смогу удовлетворить ваше научное любопытство.
– Ради бога, скажите, к чему вся эта игра, Моро? – спросил Шмидт.
– Это отнюдь не игра, в чем скоро убедятся жители не только этого штата, но и всего мира.
– Ага! Так вот в чем психологическая подоплека этого дела! Вы хотите показать людям, что они собой представляют. Хотите, чтобы они взвесили все возможности, чтобы они представили себе самое худшее. А затем скажете им, что самое худшее гораздо хуже того, что они способны вообразить. Это так?
– Прекрасно, Шмидт, просто великолепно. Я этим воспользуюсь в своем следующем радиообращении. Скажу: «Посмотрите, что вы собой представляете. Взвесьте все возможности. Представьте себе самое худшее. Но можете ли вы представить, что самое худшее гораздо хуже того, что вы способны вообразить?». Да, пожалуй, так я и сделаю. Благодарю вас, Шмидт, вы подали стоящую идею. Разумеется, всю ответственность я возьму на себя.
Моро встал, подошел к пилоту вертолета, выслушал все, что тот прошептал ему на ухо, кивнул и подошел к Сьюзен.
– Пожалуйста, пройдемте со мной, миссис Райдер.
Он повел ее по длинному коридору.
– В чем дело, мистер Моро? – спросила Сьюзен. – Приготовили мне какой-нибудь сюрприз? Неприятный, скорее всего? Вам, кажется, доставляет удовольствие шокировать людей. Сперва вы удивили нас тем, что привезли сюда. Затем поразили четверых физиков, предъявив им чертежи водородной бомбы. Теперь потрясли миллионы жителей штата. Неужели это так приятно?
Моро задумался.
– Нет, не особенно. Я вынужден прибегнуть к этим действиям ради осуществления моих дальнейших планов. Но чтобы испытывать садистское удовольствие... Сейчас я думаю, как сообщить вам то, что должен сказать. Вас ожидает потрясение, хотя и не очень сильное, так что волноваться в общем-то не о чем. У меня здесь ваша дочь, миссис Райдер, и она пострадала, впрочем, не сильно. Скоро с ней будет все в порядке.
– Моя дочь! Пегги? Здесь? Ради бога, скажите, что она здесь делает? Что с ней случилось?
Вместо ответа Моро открыл дверь в одну из комнат, выходивших в коридор. Помещение напоминало собой больничную палату. Там находились три кровати, но занята была только одна. На ней лежала очень бледная девушка с длинными темными волосами – единственная черта, которая мешала двум женщинам быть невероятно похожими. При виде матери карие глаза девушки широко раскрылись от удивления, она протянула правую руку. Стало видно, что левое плечо забинтовано. Тут начались охи и ахи, объятия, восклицания, перешептывания, типичные для общения матери и дочери. Моро благоразумно стоял в отдалении, правой рукой придерживая человека, только что вошедшего в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108