- И есть второй путь. Я кладу вас к себе. Лечить вас я не буду, в том
смысле, какой вы привыкли вкладывать в слово "лечить". Я создам вам ус-
ловия для нормальной работы и назначу курс общеукрепляющей терапии. В
основном витамины. Ну и легкое успокоительное на ночь, чтобы мозг отды-
хал. Правильно составленная диета. Полный покой. Вам, наверное, сказали,
что мои научные исследования лежат в области психотерапии, и вы теперь
ожидаете, что я, подобно некоторым известным специалистам, посажу вас
перед собой и начну внушать вам, что вы гениальный математик, что вам
ничто не мешает закончить работу и вообще вы ее уже закончили, так что и
волноваться не о чем. Верно?
Бороданков легко и весело рассмеялся, подняв. руки и пошевелив в воз-
духе крупными длинными пальцами.
- Так вот, голубчик, это не так. Я буду заходить к вам один раз в
день, вечером, и справляться о вашем самочувствии. Этим наше общение и
будет ограничено. У меня есть собственная теория, я назвал ее "медицина
интеллектуального труда". Поэтому у меня в отделении лежат люди, которые
хотят лечиться не от болезни, а от проблем, возникающих в области интел-
лектуальной деятельности.
- Значит, я не один такой?
- Ну что вы, голубчик. У меня в отделении тридцать палат, и все они
постоянно заняты.
При мысли о том, что "проблемы в области интеллектуальной деятельнос-
ти" возникли не только у него, Герману стало почему-то легче. Значит,
ничего особенного с ним не происходит.
- А кто у вас лежит? - с детским любопытством спросил он.
- Скажите, голубчик, вы хотели бы, чтобы у вас на работе узнали, что
вы выработались и вам пришлось лечиться, чтобы написать вашу программу?
Ответ очевиден, можете ничего не говорить. А известный композитор? Ху-
дожник? Разве захочет он, чтобы почитатели его таланта узнали, что напи-
сать прекрасную песню или замечательный портрет ему помогли врачи? Вот
то-то же. Анонимность - один из принципов лечения в моем отделении. Ник-
то не узнает, что вы у меня лежали. Но и вы никогда не узнаете, кто еще,
кроме вас, здесь находится. Ну так как, устраивает вас мое предложение
или вы хотите лечь на обследование?
- Устраивает. Только... - Герман замялся. - Сколько это будет стоить?
- Это зависит от того, сколько времени вам понадобится, чтобы напи-
сать программу. Один день пребывания здесь стоит от восьмидесяти до ста
долларов, в зависимости от назначаемой диеты и витаминного комплекса.
Герман прикинул, какую сумму он может позволить себе потратить на ле-
чение. Выходило впритык, но все-таки выходило.
- Когда вы сможете меня положить? К вам, наверное, очередь?
- Очередь, конечно, существует, - лукаво улыбнулся Бороданков, - но
ведь насчет вас мне звонила Наталья Николаевна, а для людей, за которых
она просит, у меня очереди нет. Если хотите, могу положить вас прямо се-
годня. Поезжайте домой, возьмите все, что вам необходимо для работы, и
возвращайтесь. Я буду здесь до половины седьмого.
- Но если я буду здесь работать, мне понадобится компьютер.
- Пожалуйста, привозите, поставим его в палате. Никаких проблем.
- А жена может меня навещать? У вас разрешается?
- Конечно, пусть приходит. Но у меня, в соответствии с моей методи-
кой, такое правило: первые несколько дней пациент входит в тот режим,
который я ему рекомендую, а потом уже решает, вписываются ли визиты
родственников и друзей в этот режим. Видите ли, мой метод основан на
том, что человек должен полностью погрузиться в то дело, которым он за-
нимается, и ничто не должно его отвлекать. Любой отвлекающий момент, да-
же несущий положительный заряд, может помешать продуктивному творчеству.
Поэтому вы сами посмотрите, как пойдет дело, и потом решите, хотите ли
вы, чтобы вас навещали.
Через три дня Герман понял, что ничьи визиты ему не нужны. Работа
пошла так успешно и легко, что отрываться от нее хотя бы на минуту каза-
лось ему кощунственным. Он сначала попытался закончить ту работу, над
которой трудился уже два месяца, но вдруг понял, что все это ерунда, что
делать нужно совсем не так, и начал все заново. Теперь, по прошествии
десяти дней пребывания в отделении у доктора Бороданкова, новый вариант
программы близился к завершению, и Герман испытывал необычайный творчес-
кий подъем, который с каждым днем делался все более мощным. На его фоне
усиливающееся недомогание казалось ерундой, не стоящей внимания.
Александр Иннокентьевич Бороданков обернулся на скрип открывающейся
двери и увидел Ольгу. Она была уже без халата, ее смена закончилась, и
она стояла на пороге его кабинета в красивом темно-зеленом костюме с ко-
роткой юбкой и длинным пиджаком. С гладко зачесанными назад темными во-
лосами и большими очками с голубоватыми стеклами она напоминала сейчас
не медсестру, а деловитую секретаршу большого начальника.
- Саша, Мискарьянц опять ничего не ел, - сказала она озабоченно и по-
чему-то грустно. - Похоже, дело идет к концу.
- Второй день?
- Да. Работает как бешеный, а тарелки все нетронутые. Неужели ничего
нельзя сделать?
- Глупый вопрос, детка. Раз он не испытывает чувства голода, значит,
начались необратимые изменения. Но он хотя бы продержался дольше других,
сегодня десять дней, как он у нас, а другие едва неделю выдерживали. Мо-
жет, нам все-таки удалось нащупать методику, как тебе кажется?
- Вряд ли, - вздохнула Ольга. - Просто Герман оказался здоровее дру-
гих. Саша, так больше нельзя, ты сам видишь, ничего у нас не выходит.
Без архива Лебедева мы с места не сдвинемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22