- А она не простит тебе эти проступки, ведь ты допускал их ради нее?
- спросила Маша.
- Нет, она не принимает извинений. Она поблагодарит меня за успешное
завершение миссии, но расплачиваться все равно придется. Взгляни на меня.
Когда я покинул Шерранпип, я был такой же тощий, как ты. Я вел примерную
жизнь. Я мало ел, спал на холоде и под дождем, попрошайничал, выпрашивая
на пропитание, много молился. Но за годы, отмеченные моими преступлениями,
я питался очень хорошо, поэтому Кемрен, прослышав о толстяке, едва ли
узнал бы в нем меня. Я шатался пьяный, играл в азартные игры - ужасный
грех - дрался на кулаках и ножах, убивал людей. Я...
Он выглядел так, словно вот-вот расплачется.
- Но ты не прекращал мазаться маслом? - спросила Маша.
- Нужно было, нужно! - воскликнул он. - Кроме связей с женщинами, это
одно, чего я никак не мог заставить себя сделать, хотя с этого следовало
начать. И мне придется расплачиваться за это, когда я вернусь домой, хотя
для священника это тяжелей всего. Даже Кемрен, как я слышал, продолжает
мазаться маслом, хотя больше не почитает Веду Криштон.
Единственная причина того, что я перестал делать это, состоит в том,
что я убежден, он научил своих настоящих пауков и стражей-зверей нападать
на всех людей, смазанных маслом. Таким образом он может быть уверен или
считает так, что к нему не приблизится ни один преследователь. Именно
поэтому я и выкупался сегодня утром, хотя чуть не умер от сознания вины и
греха!
Маша расхохоталась бы, если бы ей не было так жаль его. Так вот
почему у него были красные глаза, когда он показался в ее квартире, приняв
ванну! Виной тому не усталость, а слезы.
Они вынули оружие - Маша короткую шпагу, а Сме длинный кинжал, и
направились к основанию горной гряды, проходившей по центру острова
наподобие зубчатой спины дракона. Они прошли несколько шагов, и Сме
остановил ее, взяв за руку.
- Впереди паутина. Вон меж теми кустами. Будь осторожна. Но
присматривайся и к другим опасностям. Ясно, что некоторые из них призваны
отвлечь внимание от других. И имей в виду, что колючки этого кустарника,
возможно, ядовитые.
В тусклом лунном свете она увидела паутину. Она была огромна, не
меньше ее вытянутых в стороны рук. "Если такова паутина, каков же сам
паук?" - подумала она.
Но в паутине паука не было видно. Маша повернула налево и медленно
пошла, поглядывая на нес.
Вдруг что-то большое выскочило из-под куста рядом с ней. Подавив
крик, она бросилась к этому существу, вместо того, чтобы бежать от него.
Когда оно прыгнуло, ее шпага проткнула его и брызнула какая-то жидкость.
Что-то мягкое коснулось тыльной стороны ее руки - кончик дергающейся ноги.
Сме зашел сзади, пока она стояла, удерживая на шпаге паукообразное
существо на почтительном расстоянии от себя. Рука устала от тяжести, и
шпага медленно клонилась к земле. Своим кинжалом толстяк разрубил спину
чудовища. От него повеяло зловонием. Она наступил на ногу и прошептал:
- Вытаскивай шпагу! Я держу его!
Она вытащила шпагу и отпрянула назад, тяжело дыша.
Сме подпрыгнул и опустился обеими ногами на чудовище. Его лапы
подрагивали еще какое-то время, но оно умирало, а, может, уже было
мертвым.
- Это был настоящий паук, - сказал он, - хотя, полагаю, ты и сама
знаешь это. Думаю, ненастоящие пауки должны быть много меньше.
- Почему? - спросила она. Ей хотелось, чтобы сердце прекратило
колотиться, пытаясь выпрыгнуть через горло.
- Потому что их изготовление требует энергии, а создание маленьких
паучков дает больший эффект и поглощает меньше энергии, чем создание
крупных. Есть и другие причины, которые я не буду сейчас объяснять.
- Берегись! - закричала она громче, чем требовалось. Но все случилось
так неожиданно, что она была совершенно не готова.
Сме закружился и ударил сплеча, хотя и не видел чудовища. Оно
переплелось с паутиной. В тусклом свете были видны вытянутые конечности и
очертания круглых ушей. С рычанием чудовище спустилось вниз и упало прямо
на лезвие кинжала Сме. Это был не паук с человеческую голову, а существо
величиной с большую собаку, мохнатое, издающее какой-то запах - может
обезьяны? - и значительно более проворное, чем паук. Тяжестью своего веса
оно повалило Сме на землю.
С рычанием существо попыталось впиться зубами в горло мужчины. Маша
пришла в себя и с яростью нанесла такси удар, породить который может
только страх. Лезвие пронзило тело. Она отскочила назад, вытаскивая шпагу,
а затем сделала новый выпад. На сей раз острие попало в шею.
Тяжело дыша, Сме сбросил с себя чудовище и поднялся на ноги.
- Боже милостивый! Я весь в крови, - произнес он. - Попал в историю!
Теперь другие смогут унюхать меня!
- В чем дело? - спросила Маша дрожащим голосом.
- Сторожевая обезьяна храма. Вообще-то это очень крупная бесхвостая
мартышка. Должно быть, Кемрен привез с собой несколько детенышей.
Маша приблизилась к мертвому чудовищу, лежавшему на спине. В
раскрытом рту были видны зубы, как у леопарда.
- Они питаются мясом, - сказал Сме. - Но в отличие от других мартышек
они не живут стадом. В переводе с нашего языка их название означает
мартышки-отшельники.
Машу интересовало, не был ли Сме раньше учителем. Даже в этих
условиях он оставался педантичным.
Он огляделся:
- Отшельники, не отшельники, а их, видимо, порядочно на острове.
Стащив в реку останки двух существ, они осторожно продолжили путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87