– Вадим, – кричал в трубку счастливый Нестеров, – ты меня вытащил!
А я подумал, что, разрешив Хабаровску отрапортовать о дополнительном золоте артели «Восток», которого тогда в помине не было, эти десять дней сам себя спасал от неизбежного следствия и суда.
И вспомнилось: два приятеля – один идет воровать, второй спрашивает: «Коля, ты скоро придешь?» Тот отвечает: «Часа через два или лет через десять». Как-то я рассказал это Володе Высоцкому – он очень смеялся.
На берег Охотского моря со мной пришла группа старателей с Алдана, некоторых приняли в артель на месте. В числе новичков, оставшихся на многие годы, были очень интересные люди, о которых хочется рассказать – пусть хоть коротко.
Звонит мне главный инженер объединения «Приморзолото» Дмитрий Таюрский.
– Вадим, поговори с моим знакомым и, при возможности, возьми его на работу.
Ко мне заехал молодой человек, он казался застенчивым. Совершенно не скрывал того, что не имеет опыта работы на производстве. Он не намерен был задерживаться в артели больше чем на сезон: ему нужно было купить сестре квартиру. Глядя на него, я подумал: сможет ли этот худощавый интеллигентный молодой человек найти общий язык и сработаться с нашими суровыми колымчанами? В то же время меня тронула его откровенность.
– Вы очень рискуете, – сказал я ему. – Можно, конечно, за сезон заработать на квартиру, но не исключено, что не выйдет даже ваших твердых ста двадцати.
– С вами я согласен рисковать, – ответил он.
Так в артели появился Сергей Зимин, задержавшийся у нас на двадцать с лишним лет.
Прекрасный специалист, он работал вместе со мной на Дальнем Востоке, в Сибири, на Урале и в Коми. Стал отличным организатором горного производства.
Уже работая в Бодайбо, он познакомил меня с Михаилом Алексеевым и Виктором Леглером, с которыми учился в Москве. Они пришли, как и Зимин, только на сезон, а работали до разгрома «Печоры».
Виктор Леглер. Мне нравился этот спокойный человек – своей начитанностью, удивительным тактом в общении с людьми. Он никому не пытался навязать свое мнение, но оброненные им спокойно, тихо, с мягкой улыбкой два-три слова бывали окончательными, ставящими все на свои места.
Виктор – глубоко верующий человек, что в то время доставляло много неприятностей. Сколько раз мне приходилось спорить с приезжавшим московским начальством, которое возмущалось, увидев у Леглера иконы.
Приходя в бешенство от нашей бестолковой экономики, от растерянных действий властей, я сгоряча выговаривал Виктору:
– Ты говоришь, Бог есть? Почему тогда Кремль не провалится?! Он кротко улыбался:
– Боюсь, Вадим Иванович, за такие разговоры вам не дадут Героя Соцтруда… В «Лене» и «Печоре» Леглер станет главным геологом артели и проработает десять лет – до разгрома.
После «Печоры» Виктор Леглер, кандидат геологических наук, будет приглашен вести работы по золоту в Гане, Сьера-Леоне, Боливии… Везде он будет исповедовать дорогую ему идею обустройства жизни на началах нравственности – жизни как человека, так и общества. Последние годы Виктор работает в Мали.
Многолетняя совместная работа связывает меня с Михаилом Алексеевым. Это отличный специалист и в высшей степени порядочный человек. Он учился вместе с Зиминым и Леглером в Московском университете и так же занимался научной работой. Узнав от однокашников об артели, пришел к нам в «Лену» участковым геологом. Никогда не унывающий и остроумный, он становился душою любой компании, будь то инженеры-интеллектуалы за круглым столом или бульдозеристы в бане. В мае 1979 года с первым нашим десантом высадился на Приполярный Урал, где должна была разворачиваться «Печора». Семь лет спустя на его долю выпадет последним «покинуть мостик» – в должности председателя ликвидкома уничтоженной «Печоры».
Марк Масарский, философ по образованию, работал в нашей артели начальником отдела кадров.
В период нападок на «Печору» Масарский, секретарь правления артели, тоже был в числе активнейших защитников кооперативного движения.
Леня Мончинский. Коренной иркутянин, известный в Восточной Сибири журналист, он пришел в артель, когда мы начинали работать в Бодайбо, на притоках Лены. Леня в те годы, не оставляя работу в артели, вместе с Владимиром Высоцким написал роман о людях и нравах уголовной Колымы 50-х – 60-х годов. В самые трудные для нас дни он опубликовал в журнале «Коммунист» статью в защиту «Печоры». Мончинский на той публикации не успокоился. Он написал об артели новый очерк, еще более аргументированный и острый, и когда тому не нашлось места в советских изданиях, он предложил его эмигрантскому журналу «Вече». Знал, что публикация вызовет к нему повышенный интерес органов госбезопасности. Но это уже характер.
Ефим Фавелюкис. Он приехал к нам из Одессы, где работал экономистом на госпредприятии. Посмотрев на него, я сразу предложил ему должность в руководстве. Два десятка лет совместной работы не дали мне повода усомниться в правильности принятого решения. А Ефима тогда очень удивило, что я не стал смотреть его трудовую книжку. Да я никогда их не читал: важнее видеть лицо человека, чем «лошадиный паспорт»! За короткое время этот прекрасный экономист впишется в коллектив. Он из тех, кто предпочитает не искать выхода из неприятной ситуации, а просто в такие ситуации не попадать.
Эти широко образованные, умеющие думать и по-настоящему работать люди удивительно легко и быстро стали своими в довольно закрытом сообществе, где укоренилось недоверие к «интеллигентам». Я назвал далеко не всех. Просто в дни гибели «Печоры» – постоянно возвращаюсь к тем событиям как к труднейшему испытанию, через которое предстояло пройти каждому из нас и сделать выбор – у всех на слуху были эти имена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160