Первое могло быть случайностью, хо
тя я в этом сомневался, но второе нет. Я выбросил ужей в окно и впоследстви
и ни словом, ни взглядом, ни жестом не выдал этого происшествия, получив в
награду замешательство девочки от моего молчания и ее явное, но поневоле
немое любопытство. Я знал, что она закончила Смит-колледж и изучала искус
ство во Флоренции. Интересно, какой она стала, когда выросла.
На следующий день в библиотеке медицинской академии я прочел несколько
статей де Кераделя. Несомненно, странный человек, и теории у него странны
е. Неудивительно, что «Сальпетриер» избавилась от него. Если отбросить с
ловесное научное обрамление, главная мысль удивительно похожа на то, что
говорил мне много-раз-рожденный лама в монастыре Джиангцзе на Тибете. Св
ятой человек и известный чудотворец, искатель странных знаний. Суеверны
е люди могут назвать такого колдуном. Примерно то же говорил мне греческ
ий монах в Дельфах. Плащ христианства едва прикрывал у него случай явног
о языческого атавизма. Он предложил продемонстрировать свои способнос
ти и сделал это. И почти убедил меня. Припоминая теперь то, что он мне показ
ывал, я думаю, что он на самом деле убедил меня.
Я почувствовал сильный интерес к доктору де Кераделю. Имя бретонское, ка
к и мое, и такое же необычное. У меня в памяти всплыло еще одно воспоминани
е. В семейных хрониках де Карнаков есть упоминание о де Кераделях. Я просм
отрел хроники. Между двумя семействами не было любви, мягко выражаясь. Но
то, что я прочел, подогрело мое любопытство к де Кераделю почти до лихорад
очного состояния.

Я на полчаса опоздал к доктору Лоуэллу. Дворецкий провел меня в библиоте
ку. Из большого кресла поднялась девушка и пошла мне навстречу с протяну
той рукой.
Ц Здравствуй, Алан, Ц сказала она.
Я, мигая, смотрел на нее. Невысокая, но с пропорциями, которые придавали ск
ульпторы афинского золотого века своим танцующим девушкам. Тонкое, как п
аутина, черное платье не скрывало этих пропорций. Волосы медного цвета и
убраны в высокую прическу. Тяжелый шиньон на шее показывает, что она усто
яла перед соблазном короткой стрижки. Глаза золотого янтарного цвета и и
зящно наклонены. Нос маленький и прямой, подборок круглый. Кожа не молочн
о-белая, как часто бывает у рыжеволосых, а золотистая. Такое лицо и такая г
олова могли бы послужить моделью для лучшей золотой монеты Александра. С
легка архаичные, тронутые античной прелестью. Я снова замигал. И выпалил:

Ц Не может… Элен!
Глаза ее блеснули, проказливое выражение, заставившее меня вспомнить уж
ей, появилось на лице. Она вздохнула:
Ц Она самая, Алан! Она самая! А ты Ц о, позволь мне взглянуть на тебя. Да, по-
прежнему герой моего детства. То же живое смуглое лицо, как у… я тебя назыв
ала Ланселотом Озерным, про себя, конечно. То же стройное сильное тело Ц я
тебя называла также Черной Пантерой, Алан. А помнишь, как ты запрыгал, как
пантера, когда тебя ужалили осы…
Она склонила голову, и ее плечи затряслись. Я сказал:
Ц Ты маленький чертенок! Я так и знал, что ты сделала это нарочно.
Она приглушенно ответила:
Ц Я не смеюсь, Алан. Я плачу.
Она взглянула на меня, и на глазах у нее действительно были слезы, но я уве
рен, это не слезы горя. Она сказала:
Ц Алан, долгие, долгие годы я хотела тебя кое о чем спросить. Хотела, чтобы
ты мне ответил. Нет, не ответил, что ты меня любишь, дорогой. Нет! Нет! Я всегд
а знала, что рано или поздно это произойдет. Нет, о другом…
Я тоже смеялся, но со странным смешанным чувством. Я сказал:
Ц Скажу тебе все. Даже, что я тебя люблю… и, может, на самом деле…
Ц Ты нашел ужей в своей постели? Или они расползлись до тебя?
Я повторил:
Ц Ты маленький чертенок!
Ц Значит они там были?
Ц Да, были.
Она удовлетворенно вздохнула.
Ц Ну, одним комплексом меньше. Теперь я знаю. Мне так иногда хотелось узн
ать, что я не могла выдержать.
Она подняла ко мне лицо.
Ц Поскольку ты все равно будешь меня любить, Алан, можешь меня поцеловат
ь.
Я ее поцеловал. Может, она и дурачилась, говоря о герое своего детства, но в
моем поцелуе дурачества не была Ц и в ее ответном тоже. Она вздрогнула и п
оложила голову мне на плечо. Томно сказала:
Ц Вот и еще одного комплекса не стало. Где же я остановлюсь?
Кто-то кашлянул у двери. Прошептал извиняясь:
Ц Мы не хотели мешать.
Элен опустила руки, и мы повернулись. Я понял, что у двери стоит дворецкий
и еще один человек. Но я не мог оторвать взгляда от девушки Ц или женщины,
стоявшей с ними.
Знаете как бывает: в метро, или в театре, или на скачках вдруг почему-то, а м
ожет, и вовсе беспричинно чье-нибудь лицо привлекает внимание в толпе, ка
к будто твой мысленный прожектор осветил его, и все остальные лица стано
вятся туманными и отступают на второй план. Со мной это часто случается. Ч
то-то в таких лицах, несомненно, пробуждает старые забытые воспоминания.
Или оживляет память предков, чьи призраки всегда смотрят через наши глаз
а. Вот такое у меня было впечатление от лица этой девушки, и даже больше.
Я не видел больше никого, даже Элен.
Никогда я не видел таких голубых глаз, вернее, глаз странно глубокого фио
летового оттенка. Большие, необычно широко расставленные, с длинными заг
нутыми черными ресницами и тонкими, словно нарисованными черными бровя
ми, которые почти встречались над орлиным, но изящным носом. Я скорее почу
вствовал, чем увидел цвет этих глаз. Лоб у нее широкий, но низкий ли, сказат
ь невозможно: он скрыт прядями чистого золота, и концы волос на голове зав
иваются, и такие они тонкие и блестящие, что создается впечатление ореол
а вокруг головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11