Он сдержал свой гнев и сдавленно произнес:
– Если вы думаете, что я настолько необуздан, что начну драться прямо здесь, то ошибаетесь. Скажу только, что вы не должны были вмешиваться в личную беседу.
– Полагаю, у меня имелась для этого причина, – ответил Шеннон, скривив губы в усмешке. – И если вам вздумается впредь вести себя неподобающим образом, то я предупреждаю вас, что ничто не доставит мне большего удовольствия, чем окунуть вас в ближайший пруд, мой мальчик. – С этими словами он повернулся к Джорджине. Жесткое выражение его лица ничуть не смягчилось. – Что касается вас, мисс Пауэр, вы бы реже оказывались в щекотливом положении, если бы не позволяли себе оставаться наедине с молодым джентльменом в слабо освещенной комнате…
– Но я и не думала этого делать! – прервала его Джорджина. – Я… я ни в чем не виновата. Мы с Бетси… – Она почувствовала, что ее щеки пылают румянцем, и, прекратив оправдываться, спокойно закончила: – Совершенно очевидно, что вы меня не так поняли! Но если бы вы не шпионили за мной, то не знали бы, что я здесь, а это, позвольте вам напомнить, не джентльменский поступок!
Питер Хессион снова осмелел, когда услышал, какой отпор Джорджина дала своему защитнику, и поспешил вставить:
– Она права. Какого черта вы вмешиваетесь?
– О, Питер, замолчите! – прервала его Джорджина. – Я хочу, чтобы вы ушли и оставили меня в покое. Вы достаточно причинили мне неприятностей за этот вечер!
– Ушел и оставил вас наедине с ним? – с негодованием воскликнул Питер Хессион. – Ни за что на свете!
Джорджина даже не взглянула на него. Она посмотрела на Шеннона, который встретил ее взгляд с иронией, впрочем вскоре исчезнувшей. И у нее возникло странное чувство, будто эти серые глаза неожиданно стали добрее и ближе. Сердце ее забилось, и на мгновение она забыла, где находится, – забыла о восточном великолепии комнаты, о бале леди Элизы и даже о негодующем мистере Питере Хессионе.
Глава 14
Одно волшебное мгновение прошло, как не бывало. Внезапное вторжение леди Элизы вернуло ее к действительности. Первым делом хозяйка пристально посмотрела на мрачное лицо мистера Хессиона, потом на смущенное лицо Джорджины и, сердито сверкнув глазами, повернулась к Шеннону, который встретил ее взгляд совершенно спокойно.
– О, значит, это правда! – буквально выкрикнула она. – А я было подумала, что дочка Моттов несет бог знает что, но, как вижу, она говорила правду. И вы, Шеннон, – нет, дайте мне угадать самой! – вы как на грех взяли на себя роль рыцаря, спасающего попавшую в беду девицу! О господи! Я сейчас просто зарыдаю, так серьезно вы все трое играете эту сцену!
Выплеснув негодование, леди Элиза замолчала, потому что ее самонадеянность улетучилась перед тем презрением, которое она уловила в глазах Шеннона. Джорджина, совершенно сбитая с толку новым поворотом событий, на миг лишилась способности думать, и в этот момент мистер Хессион пришел на помощь леди Элизе. Он принялся смущенно и сбивчиво объяснять свое поведение, что позволило хозяйке дома вернуть самообладание и наброситься на него.
– О, вам не нужно ничего объяснять, несносный мальчишка! – сердилась она. – Я знаю, как это случается у молодых людей, когда они по уши влюблены. Но вы не должны устраивать подобные сцены под моей крышей! Если вы питаете хоть каплю уважения к моей репутации, то немедленно вернетесь в зал… и вы тоже, – добавила она, поворачиваясь к Шеннону. – И надеюсь, что когда вы там появитесь, то поведете себя должным образом и опровергнете историю мисс Мотт, которую, я уверена, она уже разболтала всем. Питер, ступайте первым!
Питер Хессион, недовольный тем, что ему предложили уступить поле битвы сопернику, не сдвинулся с места. Он стоял набычившись, сверкая глазами. Однако ему не пришлось доказывать свое бесстрашие, поскольку Шеннон неожиданно молча развернулся и вышел из комнаты. Питер Хессион, который наконец-то осознал всю опасность публичной огласки случившегося, был только рад этому и, пробормотав извинения, последовал его примеру. Джорджина и леди Элиза остались одни.
Джорджина, все еще встревоженная происшедшим и особенно тем, что она прочла в глазах Шеннона, была не в силах говорить. На самом деле ей понадобилось бы еще немало времени, чтобы собраться с духом и открыто взглянуть в лицо леди Элизе, не выдав при этом своих чувств.
Многоопытная леди Элиза это отлично понимала. Она с явной издевкой смотрела на Джорджину, лениво похлопывая по ладони веером.
– Моя дорогая, – невозмутимо начала она, – позвольте мне говорить с вами откровенно. Я старше вас и знаю жизнь, поэтому сочту себя самым бездушным существом на свете, если не попытаюсь предостеречь вас. Будьте добры, присядьте.
Она показала рукой на диван, обтянутый желто-белым шелком, с тигриными головами на подлокотниках. Однако Джорджина осталась стоять. Собравшись с мыслями, она сказала как можно учтивее:
– Я должна идти, леди Элиза. Я приглашена на следующий танец…
– Мое дорогое дитя, если вы боитесь услышать то, что я хочу вам сказать, дело, видимо, многим хуже, чем я себе представляла, – заворковала леди Элиза. Она села на диван и снова указала на место рядом с собой. – Обещаю вам, что не займу больше двух минут. На самом деле я уверена, что вы не виновны в этой некрасивой истории. Молодые люди, когда они влюблены, становятся неуправляемыми – уж можете мне поверить! Все-таки присядьте, прошу вас, и послушайте, что я вам скажу!
Глядя на улыбающееся лицо леди Элизы, Джорджина ощутила тревогу. Она чувствовала, что не должна слушать эту женщину. Но она не могла уйти, чтобы не быть обвиненной в крайней неучтивости, поэтому неохотно подошла к дивану и села рядом с леди Элизой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65