С Броутон-стрит Присси свернула на Сен-Джулиан и остановилась перед Хэмптон-Лиллибридж-Хаус – зданием с покатой крышей. Неудивительно, что в доме поселились призраки, ведь это построил янки.
Присси смотрела на тропинку, что вела в обход дома – к Минерве, – чувствуя себя девочкой из сказки, что читала ей на ночь сестра Джун. В той сказке дети пошли в лес и, чтобы найти обратный путь, крошили хлеб и крошки бросали на землю. Но вот только птицы склевали те крошки. Не случится ли с ней того же, что с детьми, заблудившимися в лесу, если она пойдет по этой тропинке?
– Ты хочешь поговорить со мной, дитя мое? – спросила Минерва. Она шла навстречу Присси. Волосы у Минервы стояли дыбом, как после удара молнии, а синий фартук был весь в муке, но глаза ее, эти всезнающие и всеведающие серые глаза, были по-прежнему зоркими.
– Я не знаю.
Минерва засмеялась:
– Честный ответ.
– Трусливый ответ. – Присси набрала в легкие воздух. – Вы знаете, кто оставил меня на пороге монастыря? – выпалила она, всей душой желая услышать в ответ «нет».
– Да, я это знаю, – кивнула Минерва и присела на ступеньку, глядя Присси прямо в глаза. – Но у меня другой вопрос: а хочешь ли ты это знать?
– Вы не могли бы дать мне намек? Ну, например, стоит ли мне это знать, в смысле будет ли мне хорошо от того, что я узнаю, или, наоборот, плохо, и тогда мне не стоит об этом знать? Что, если я стану задавать вам вопросы, а вы будете говорить мне «горячо» или «холодно»? Как в игре. – Присси понравилась эта идея. – Да, как в игре.
– Как в игре, говоришь? Но эта игра не будет игрой «Угадай-ка», скорее, она похожа на игру «Знаю – не знаю».
– Придумала! Цифры. Нет, карты! – воскликнула Присси и часто-часто закивала, как дурацкая кукла болванчик. – Карты. Точно. Меня обыгрывали в карты. В покер.
Минерва засмеялась:
– Даю тебе еще одну попытку.
Минерва протянула Присси свою морщинистую руку, и Присси взяла ее и тут же почувствовала, как исчезают хлебные крошки – таким сильным было ощущение того, что она углубляется в призрачный лес, откуда нет возврата.
– Карты с картинками и цифрами. – Она встретилась взглядом с Минервой, и по спине ее пробежал холодок. И тогда Присси вдруг прошептала:
– Карты Таро.
– Вот теперь мы уже к чему-то пришли, верно? – Но я никогда не гадала на Таро.
– Но увы, кое-кто гадал. Кое-кто, кто тебе очень близок.
– Вы? – Присси крепко сжала руку Минервы. – И моя мать. Господи, вы моя мать!
– Бабушка, дитя мое. Твоя мать…
– Умерла, – прошептала Присси, и ее пронзило болью. – В морге. Все это сходится, верно? – То был даже не вопрос, Присси знала, что все так и было.
– Да, твоя мама вот уже двадцать пять лет как мертва, девочка, но она отправилась в морг, когда еще была живой, а не мертвой.
– Но почему она оставила меня на пороге монастыря? Почему не позволила тебе меня растить? – Присси закрыла глаза, потом резко их открыла, и дрожь пробежала у нее по спине. – Убийство… и колье, и моя мать. Все это как-то связано. Но как? Почему?
– То колье… Ну, его никто не нашел. И тогда они отправились к твоей маме, зная, как хорошо она умеет общаться с духами. Она сказала, что может найти колье. Но не смогла. Все, что она видела, – это солнечный свет. Много-много солнца. Полицейские перерыли весь морг и палисадник перед ним, но так ничего и не нашли. Твоя мама была посрамлена, все вокруг называли ее самозванкой, пустышкой. Над ней смеялись. И, не желая, чтобы ее крошка-дочь тоже стала однажды посмешищем, она оставила тебя на пороге монастыря. Чтобы снять проклятие. И взяла с меня клятву, что я не стану к тебе приходить. Не стану искать встречи с тобой. Она оставила тебя и ушла. И больше не возвращалась. Все эти годы я наблюдала за тобой. К несчастью, твоя мама зря понадеялась на то, что, доверив твое воспитание монахиням, избавит тебя от заклятия. У тебя дар, дитя мое, такой же дар, какой был у твоей матери, какой есть у меня. Я-то знаю, все эти годы я следила за тобой.
Присси с трудом дышала. Она не смогла бы пошевельнуться, даже если бы кто-то завопил ей в ухо, что на ней горит одежда. Минерва убрала руку.
– А потом ты сама ко мне пришла, попросила провести тот сеанс. Я знала, что у тебя есть дар. Мы же одной крови. – Минерва встала и крепко обняла Присси. – И еще ты красивая девочка. Как твоя мать.
– Сестры ничего не знали?
– Я дала слово твоей матери и не могла нарушить клятву.
– И что же мне теперь делать?
– Решать тебе, но только используй свой дар во благо, а не во зло, дитя мое.
Присси взяла Минерву за руку. Душа ее переполнилась счастьем.
– Теперь у меня есть бабушка.
– А у меня есть чудная внучка.
– Могу я сказать сестрам? И еще Шарлотте, Бейб и Брианне?
– Мне будет приятно, если ты это сделаешь. Я горжусь тем, что у меня такая внучка. Но не боишься ли ты того, что скажут люди?
Сердце Присси радостно пело.
– Всю свою жизнь я не знала, кто я и почему не такая, как все. А теперь я это знаю, и еще у меня есть ты.
Слеза скатилась по щеке Минервы, и она засмеялась:
– Вот уж никогда не думала, что буду сегодня вот так сидеть с тобой и разговаривать.
– А мы вот сидим тут и говорим. Невероятно, правда? Ты любишь персиковое мороженое?
– Мое любимое.
На этот раз засмеялась Присси.
– Завтра в полдень встречаемся в кондитерской на Ривер-стрит. Я угощаю. – Она встала. – А теперь я пойду к сестрам и расскажу им, что у меня есть бабушка и что у них появилась родственница – еще один член нашей семьи. Ты их полюбишь. Ты и представить себе не можешь, какой ужин они готовят на День благодарения!
Лула-Джин с надрывом выводила «Возьми меня, я твоя», а Бейб, Шарлотта и Бри во все глаза смотрели на Присси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88