Читатель немедленно наталкивается на две вещи. Первая: архаизмы, столь часто встречающиеся в тексте, – "отринь", "ведать", "преломившие", "покровы" и т.д., – которые позволяют с достаточной степенью уверенности предположить, что автор свободно владеет языком Священного Писания. Вторая: систематическое обращение к текстам священных гимнов – "День, что Ты, Господи, дал нам, окончился"; "Как жаждет олень холодного ручья"; "Когда смотрю я на чудотворный крест", каждое из которых подтверждает высказанную точку зрения, а именно, автор испытывает сильнейшее лингвистическое влияние библейских текстов.
Позвольте мне, таким образом, сложить два и два и вычислить не убийцу, но служителя Церкви Божьей! Позвольте мне продолжить рассуждения в этом направлении и предположить, что служитель этот принадлежит Священной Римской церкви, в которой исповедь – обычный, регулярный ритуал и в которой перед священнослужителем иногда встает прискорбная дилемма, когда, скажем, грешник сознается в тяжком преступлении и священник впадает в искушение компромисса со святым принципом конфиденциальности и пытается предупредить общество о преступлениях признавшегося психопата, особенно в том случае, если сам психопат выразил желание, чтобы такие действия были предприняты.
Может быть, в таком случае для полицейского управления "Темз-Вэлли" окажется полезным провести неформальные беседы в кругу служителей Римско-католической церкви в пределах, скажем, десяти миль от Карфакса?
Искренне ваш
Дэвид М. СТУРДИ
Приход Сен-Эндрью. Норвич
Это письмо прочитал и инспектор Гарольд Джонсон, отдыхавший со своей женой на полуострове Ллейн в Северном Уэльсе. В маленькой деревенской лавке «Таймс» обычно не получали, но он купил экземпляр газеты утром во время поездки за покупками в Пвхели. Он был озадачен ссылкой на «факт, установленный полицейским патологоанатомом в Оксфорде». Но не только озадачен, пожалуй, и обрадован, если уж быть честным перед самим собой. Ничего особенного, конечно, но все-таки девушку так до сих пор и не нашли. Нашли какого-то другого несчастного покойника. Ха-ха! Это как выстрел в ногу чертову Морсу. Если бы на курке лежат палец Стрейнджа, то выстрел был бы прямо в задницу. Он быстро перечитал письмо, пока жена размещала пакеты в багажнике «маэстро».
– Чему ты улыбаешься, милый? – спросила она.
* * *
Заграждения и бетонные блоки, горбы для снижения скорости поперек улиц и такое простое препятствие, как ямы в несколько футов, сделали свое дело – угон автомашин для увеселительных прогулок в Бродмур-Ли почти прекратился. Конечно, все это паллиатив, но весьма эффективный. Сыграло свою роль и негодование по поводу смерти девочки. Публика начала помогать полиции. Полиция начата побеждать. Или это только казалось. Марион Брайдвелл была сбита автомобилем (новенький сверкающий БМВ, угнанный в Хай-Уикомбе), в котором сидели четверо подростков. Машину они бросили в соседнем поместье Блекберд-Лейс, но многие из местных жителей знати имена одного или двух подростков-угонщиков, имелось несколько свидетелей. Люди, которые раньше аплодировали искусству молодых, сейчас хотя и с неохотой, но были готовы дать под присягой показания с именами и описанием случившегося. В начале недели были арестованы четырнадцать подростков и двое молодых людей около двадцати лет. Им предъявили обвинение в ряде преступлений, связанных с угонами. Шестеро из них все еще сидели в камерах. Скоро там окажутся еще четверо – четверка из БМВ. Анализ состояния дел с точки зрения как городской полиции, так и полиции графства, показал, что имеется возможность практически немедленно возобновить нормальную работу полицейских служб.
* * *
На следующий день, в субботу 23 июля, Филип Далей сел в автобус до Оксфорда в 11.00, и его мать, проследив, как отъехал автобус, спокойно, безбоязненно, без колебаний вошла в его спальню. Карманного формата дневник в красном переплете до начала этого месяца оставался чистым, но затем появились записи. Первая, датированная субботой 4 июля, была сделана неразборчивым, не укладывающимся в узкие линейки почерком:
Еще раз сегодня вечером. Ура-а-а!!! Дух захватывает, классный кайф. Никогда я не был столь возбужден.
И еще одна запись, через две недели:
Финиш, финита, конец! Мы этого не хотели, никто из нас не хотел этого. Крик был похож на визг шин на повороте. Но мы совсем не хотели этого.
Маргарет Далей посмотрела на дату – суббота 18 июля. Сердце ее упало, лучше бы она умерла.
Глава сорок третья
Труднее всего признаться не в преступлении, труднее всего признаться в том, чего мы стыдимся.
Руссо. Исповедь
Миссис Маргарет Далей поставила свою малолитражку на стоянке («Только для посетителей церкви»), расположенной рядом с церковью Святого Михаила и Всех Архангелов в северной части Вудсток-роуд в Оксфорде, и вошла в белое здание с остроконечной крышей, на коньке которой был водружен каменный крест. Хотя она ходила молиться не очень регулярно – раз в месяц или около того, а также на Пасху и Рождество, – Маргарет здесь знали многие. Правда, сегодня, утром 26 июля, она всего лишь несколько раз обменялась приветствиями, поскольку паства, собравшаяся на первую святую мессу в восемь часов утра, была не слишком многочисленной.
Автомобиль на самом деле числился за Джорджем, но он, как правило, для своих поездок использовал микроавтобус бленхэймского поместья, так что она могла свободно пользоваться машиной, особенно утром в воскресенье. На двухрядном шоссе и кольце автомобилей было еще немного, когда она ехала в церковь, полностью занятая своими печальными мыслями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91