ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
«Бальзак, одетый в голубое платьице, сидел на коленях у своей няни, а затем он написал «Человеческую комедию».
Таким образом, выявление промежуточных звеньев в фонетической, словообразовательной и семантической истории слова имеет важное значение для установления его этимологии. Нужно только добавить, что в приведённых примерах эти промежуточные «мостики» восстанавливались по большей части в каком-нибудь одном из трёх основных аспектов исследования. Обычно же в практике этимологических разысканий приходится иметь дело одновременно с реконструкцией промежуточных звеньев как в области фонетики, так и в области словообразования или семантики. Эти комплексные реконструкции бывают более сложными, но и в них этимологи пользуются теми принципами анализа, которые были изложены в этой главе.
Глава четырнадцатая Диалекты и этимология
До сих пор, рассматривая различные методы и приёмы этимологического исследования, мы опирались главным образом на материал тех языков, которые засвидетельствованы в различных памятниках письменности. В большинстве примеров из русского языка у нас фигурировали слова, относящиеся к литературному языку, то есть слова, отражающие так называемую литературную норму.
Русский литературный язык впитал в себя многое из того, что имеется в народных говорах нашего языка. Но большое количество слов продолжает жить лишь на сравнительно ограниченных территориях, представляя собой типичную особенность того или иного диалекта. Жители Псковской и Воронежской областей говорят на одном и том же русском языке. Но многие из тех слов, которыми пользуются в своей речи псковичи, будут непонятны воронежцам, и наоборот.
Изучение диалектных слов — один из самых важных аспектов в работе этимолога. Выше мы уже неоднократно убеждались в том, что слова, существовавшие в древнерусском языке, но утраченные в языке современном, продолжают жить в многочисленных диалектах и говорах. Эта архаичность диалектов проявляется во всех сторонах языка: в фонетике, словообразовании, семантике.
Е и «ять»
Кто из нас сейчас различает в произношении звуки [е], восходящие к разным древнерусским звукам, обозначаемым буквами е и љ («ять»)? Даже в ХIХ-начале XX века, когда е и љ различались на письме, соответствующие звуки произносились в русском литературном языке одинаково. А вот, например, в новгородских говорах русского языка мы до сих пор на месте исторического љ слышим звук [и] — в отличие от исконного (или восходящего к ь) е. Сравните: сљно, сљвъ — новгородск. [сино], [сив], но семь, серна — новгородск. [семь], [серна].
То же самое явление мы наблюдаем и при сравнении русских слов с украинскими, но только здесь аналогичное расхождение отражается также и на письме:
Древнерусский язык Украинский язык
б?лыи, с?рыи, св?тъ бiлий, сiрый, свiт
меньше, тёмный, верхъ менше, темный, верх
Поскольку не все русские слова имеют соответствия в украинском языке, указанная особенность новгородских диалектов приобретает важное значение для этимологических исследований. Особенно, если слово отсутствует также в памятниках древнерусской письменности или имеет там колебания в написании е и љ.
Как видно из таблицы фонетических соответствий, гласный љ может восходить к индоевропейскому *e или к дифтонгам *oi и *ai. А следовательно, с учётом изменений в других родственных языках, мы можем, например, слово пена (пљна) сравнивать с латинским (s)puma [спy:ма] ‘пена’, ибо индоевропейское *oi (см. таблицу) закономерно даёт в старославянском и древнерусском љ, а в латинском может дать u. Но славянские слова, содержащие е, не восходящее к љ, нельзя сопоставлять с латинскими словами, содержащими u. Следовательно, разграничение в произношении двух различных [е], которое до сих пор сохранилось в ряде русских говоров, может служить путеводителем этимолога при выборе индоевропейских соответствий, а именно эти соответствия часто играют решающую роль при установлении этимологии слова.
Глухмень и кусмень
Когда мы рассматривали этимологию слова рамень, то выделили в этом слове древний суффикс — мень. Разумеется, в современном русском языке эта часть слова уже не является суффиксом, ибо он давно в нашем языке утратил свою продуктивность. Но в то время, когда формировалось слово рамень, именно — мен(ь) являлось его суффиксом.
А теперь давайте посмотрим, много ли в современном русском языке слов, которые содержат этот омертвевший суффикс, сросшийся с корнем. Камень, пламень, ячмень… — вот, пожалуй, и все надёжные примеры (кремень а ремень — темные по своему происхождению слова). Если же мы обратимся к диалектам, то там подобного рода образований гораздо больше. Вот некоторые из них: голомень ‘открытое море’ и ‘часть дерева, не имеющая сучьев’, глухмень ‘глушь’, житмень ‘ячмень’, кусмень ‘кусок, ломоть’, сухмень ‘сухая погода’. Да и само слово рамень диалектного происхождения.
Нужно особо подчеркнуть, что слово рамень не имеет соответствий ни в одном славянском языке. Но несмотря на это оно оказывается архаизмом, ибо, как мы видели, у него есть «родственники» в целом ряде индоевропейских языков. Это ещё одно свидетельство того, как важен диалектный материал, который сохраняет большое количество древних словообразовательных особенностей, давно утраченных в литературном языке.
Но особенно интересные примеры из диалектов, многие из которых также являются архаизмами, можно обнаружить в области семантики. Чтобы представить себе, насколько диалектная лексика может отличаться в этом отношении от общелитературной, остановимся на нескольких примерах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Таким образом, выявление промежуточных звеньев в фонетической, словообразовательной и семантической истории слова имеет важное значение для установления его этимологии. Нужно только добавить, что в приведённых примерах эти промежуточные «мостики» восстанавливались по большей части в каком-нибудь одном из трёх основных аспектов исследования. Обычно же в практике этимологических разысканий приходится иметь дело одновременно с реконструкцией промежуточных звеньев как в области фонетики, так и в области словообразования или семантики. Эти комплексные реконструкции бывают более сложными, но и в них этимологи пользуются теми принципами анализа, которые были изложены в этой главе.
Глава четырнадцатая Диалекты и этимология
До сих пор, рассматривая различные методы и приёмы этимологического исследования, мы опирались главным образом на материал тех языков, которые засвидетельствованы в различных памятниках письменности. В большинстве примеров из русского языка у нас фигурировали слова, относящиеся к литературному языку, то есть слова, отражающие так называемую литературную норму.
Русский литературный язык впитал в себя многое из того, что имеется в народных говорах нашего языка. Но большое количество слов продолжает жить лишь на сравнительно ограниченных территориях, представляя собой типичную особенность того или иного диалекта. Жители Псковской и Воронежской областей говорят на одном и том же русском языке. Но многие из тех слов, которыми пользуются в своей речи псковичи, будут непонятны воронежцам, и наоборот.
Изучение диалектных слов — один из самых важных аспектов в работе этимолога. Выше мы уже неоднократно убеждались в том, что слова, существовавшие в древнерусском языке, но утраченные в языке современном, продолжают жить в многочисленных диалектах и говорах. Эта архаичность диалектов проявляется во всех сторонах языка: в фонетике, словообразовании, семантике.
Е и «ять»
Кто из нас сейчас различает в произношении звуки [е], восходящие к разным древнерусским звукам, обозначаемым буквами е и љ («ять»)? Даже в ХIХ-начале XX века, когда е и љ различались на письме, соответствующие звуки произносились в русском литературном языке одинаково. А вот, например, в новгородских говорах русского языка мы до сих пор на месте исторического љ слышим звук [и] — в отличие от исконного (или восходящего к ь) е. Сравните: сљно, сљвъ — новгородск. [сино], [сив], но семь, серна — новгородск. [семь], [серна].
То же самое явление мы наблюдаем и при сравнении русских слов с украинскими, но только здесь аналогичное расхождение отражается также и на письме:
Древнерусский язык Украинский язык
б?лыи, с?рыи, св?тъ бiлий, сiрый, свiт
меньше, тёмный, верхъ менше, темный, верх
Поскольку не все русские слова имеют соответствия в украинском языке, указанная особенность новгородских диалектов приобретает важное значение для этимологических исследований. Особенно, если слово отсутствует также в памятниках древнерусской письменности или имеет там колебания в написании е и љ.
Как видно из таблицы фонетических соответствий, гласный љ может восходить к индоевропейскому *e или к дифтонгам *oi и *ai. А следовательно, с учётом изменений в других родственных языках, мы можем, например, слово пена (пљна) сравнивать с латинским (s)puma [спy:ма] ‘пена’, ибо индоевропейское *oi (см. таблицу) закономерно даёт в старославянском и древнерусском љ, а в латинском может дать u. Но славянские слова, содержащие е, не восходящее к љ, нельзя сопоставлять с латинскими словами, содержащими u. Следовательно, разграничение в произношении двух различных [е], которое до сих пор сохранилось в ряде русских говоров, может служить путеводителем этимолога при выборе индоевропейских соответствий, а именно эти соответствия часто играют решающую роль при установлении этимологии слова.
Глухмень и кусмень
Когда мы рассматривали этимологию слова рамень, то выделили в этом слове древний суффикс — мень. Разумеется, в современном русском языке эта часть слова уже не является суффиксом, ибо он давно в нашем языке утратил свою продуктивность. Но в то время, когда формировалось слово рамень, именно — мен(ь) являлось его суффиксом.
А теперь давайте посмотрим, много ли в современном русском языке слов, которые содержат этот омертвевший суффикс, сросшийся с корнем. Камень, пламень, ячмень… — вот, пожалуй, и все надёжные примеры (кремень а ремень — темные по своему происхождению слова). Если же мы обратимся к диалектам, то там подобного рода образований гораздо больше. Вот некоторые из них: голомень ‘открытое море’ и ‘часть дерева, не имеющая сучьев’, глухмень ‘глушь’, житмень ‘ячмень’, кусмень ‘кусок, ломоть’, сухмень ‘сухая погода’. Да и само слово рамень диалектного происхождения.
Нужно особо подчеркнуть, что слово рамень не имеет соответствий ни в одном славянском языке. Но несмотря на это оно оказывается архаизмом, ибо, как мы видели, у него есть «родственники» в целом ряде индоевропейских языков. Это ещё одно свидетельство того, как важен диалектный материал, который сохраняет большое количество древних словообразовательных особенностей, давно утраченных в литературном языке.
Но особенно интересные примеры из диалектов, многие из которых также являются архаизмами, можно обнаружить в области семантики. Чтобы представить себе, насколько диалектная лексика может отличаться в этом отношении от общелитературной, остановимся на нескольких примерах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95