С той, правда, разницей, что слово котелок сохранило в качестве основного значение ‘небольшой котел’ а со значением ‘голова’ выступает только в определённых просторечных сочетаниях.
Ещё во времена Петра I слово рукоприкладство означало действие, когда государственный чиновник прикладывал руку к бумаге, если неграмотный проситель не мог этого сделать сам. Выражения типа к сему руку приложил такой-то долго ещё держались в русском языке. Но вот какой-то шутник употребил слово рукоприкладство применительно к случаю, когда чья-то рука была приложена отнюдь не к бумаге… Так у итого слова возникло его новое значение, а старое потом было постепенно забыто.
Ироническое словоупотребление, лежащее в основе семантического изменения, — вот ещё один «риф», который необходимо принимать во внимание и старательно обходить в процессе этимологического исследования.
Этимология и омонимы
Омонимия — весьма распространённое языковое явление: рысь (‘бег’) и рысь (‘животное’), рубка (леса) и рубка (корабля), стан (‘туловище’) и стан (‘стоянка’), шпик (‘сало’) и шпик (‘шпион’) и т. д. Написание омонимов может быть и различным. Особенно это характерно, например, для английского языка: meet [ми: т] ‘встречать’ и meat [ми: т] ‘мясо’, night [найт] ‘ночь’ и knight [найт] ‘рыцарь’, incite [инсайт] ‘подстрекать’ и in sight [ин сайт] ‘в поле зрения’ и т. п. Хотя немало таких пар и в русском языке: луг и лук, код и кот и др. Встречаются омонимы, разумеется, и при сопоставлении слов из разных языков. Так, русское слово паника созвучно литовскому диалектному (в произношении) слову panieka [пaни: ка] ‘презрение’. Но между ними нет ничего общего. Паника — слово греческого происхождения, образованное от имени лесного бога Пана. В литовском же слове начальное pa- является приставкой, а niekas означает ‘никто, ничто’.
Причины возникновения омонимии в языке могут быть различными. Иногда один из омонимов является заимствованным словом, а другой — исконным. Так, слово брак ‘изъян’ было заимствовано в Петровскую эпоху из германского (сравните немецк. Brack ‘брак, изъян’ — к brechen [брeхен] ‘ломать’), а брак ‘супружество’ — это исконное славянское слово, образованное от глагола брать так же, как знак от знать. Правда, здесь также возможно заимствование, но «внутриславянское» (из старославянского языка).
В древнерусском языке и в диалектах современного русского языка мы можем встретить слово болoнья (и болoнье) ‘заливной луг’, этимологически родственное слову болото. Но вот в 60-е годы XX века в русском языке появилось новое слово болонья ‘вид плаща’ — что буквально на наших глазах привело к появлению омонимии в диалектах русского языка.
Другой возможный случай представляют собой омонимы, возникшие в результате калькирования. Английское слово knot [нот] ‘узел’ приобрело в языке моряков значение меры скорости. Под влиянием английского языка в русском языке также слово узел приобрело его второе значение. Иначе говоря, омонимия (узел веревки и yзел — мера скорости) возникла в русском языке в результате калькирования английского слова knot в его втором значении.
Омонимия может возникнуть также в результате фонетических изменений, которые приводят к тому, что фонетический облик одного слова, изменившись, совпадает с другим, которое не связано с ним этимологически. Возьмём в качестве примера русские глаголы жать (жму) и жать (жну). Здесь совпадение в неопределённой форме (жать) — вторичного происхождения. В одном случае жать возникло из *gem-ti, а в другом — из *gen-ti. Праславяиское — em- и — en- изменилось в «юс малый» (?), который закономерно дал в обоих случаях а с изменением предшествующего *g в ж. Кстати, как показывают родственные индоевропейские языки, начальное *g (> ж-) у обоих глаголов — также различного происхождения: в одном случае (жму) — это индоевропейское *g-, а в другом (жну) — *gh-.
Но самый трудный случай омонимии и самый важный для этимологии — это омонимия, возникающая па базе многозначности слова (полисемии). Очень часто разные значения одного и того же слова расходятся между собой столь далеко, что смысловая связь между этими значениями утрачивается и мы начинаем считать, что перед нами два самостоятельных слова, лишь случайно совпавших в своём звучании.
Искусство этимолога часто проявляется именно в том, что он находит то связующее звено, которое позволяет говорить об общности происхождения двух кажущихся омонимов, проливая тем самым свет на этимологию одного из них. Что, например, общего между глаголами пою (лошадь) и пою (песню)? Между тем О. Н. Трубачёв высказал остроумное предположение, что второе слово возникло на основе первого. Глагол пою ‘даю пить’ в языческих обрядах древних славян мог означать ‘совершаю возлияния’ (богам), то есть буквально: как бы ‘даю пить (богам)’ Эти религиозные возлияния сопровождались песнопениями, которые постепенно стали обозначаться тем же самым словом (отсюда: пою песню).
Рассмотренные нами случаи ассимиляции и диссимиляции, гаплологии и синкопы, метатезы, метафоры и омонимии обладают одним общим свойством: они отражают разного рода нерегулярные явления в языке. Эти явления (или точнее: их вероятность) нельзя заранее предусмотреть.
В то же время этимолого должен постоянно считаться с возможностью столкновения с одним из тех «рифов», рассмотрению которых и была посвящена настоящая глава.
Глава двадцать третья Спорные этимологии
Откройте любой этимологический словарь русского языка — и вы убедитесь, что происхождение многих русских слов до сих пор остается неясным. Нередко авторы словарей прямо пишут об этом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95