Примеры с этимологиями подобного рода должны предостеречь от пренебрежительного отношения к «ближней» этимологии, которая имеет такое же право на существование, как и «дальняя», базирующаяся на изучении родственных связей между отдельными индоевропейскими языками.
Глава двадцать вторая «Враги» этимолога
Жизнь этимолога была бы ясной и безмятежной, если бы в истории слов проявлялись одни лишь регулярные закономерности. Восстановил на основании известных фонетических законов древнейшую форму слова, по таблице звуковых соответствий выявил ближайших «родственников» (в тех индоевропейских языках, где они сохранились), определил словообразовательную модель, реконструировал (на основе типичных семантических изменений) древнейшее значение слова — и готова этимология! Всё было бы хорошо и просто.
Но дело в том, что каждый язык содержит большое количество заимствований и калек. А здесь уже действуют свои особые закономерности, к тому же не всегда столь же строгие, как в лексике исконного происхождения. Но и это не всё. Значительное число древнейших глаголов, которые могли бы явиться «ключевыми» при раскрытии этимологии многих слов, безвозвратно исчезли из языка. И этимологу вместо прямых доказательств часто приходится прибегать к косвенным аргументам, то есть идти к раскрытию этимологии слова окольным путем.
Какая-то часть слов в языке вообще «выпадает» из обычных норм фонетического, словообразовательного и семантического развития. Каждое из таких слов является уникальным в своём роде, не отражая общих закономерностей развития языка (вспомните слова кворум, омнибус и другие примеры, рассмотренные нами в X главе).
Однако всем этим отнюдь не исчерпываются неожиданности, с которыми приходится сталкиваться исследователю, занимающемуся вопросами происхождения слов. Немало и других подводных рифов ожидает этимологический корабль на его нелёгком пути по безбрежным просторам моря слов. Именно о подобного рода этимологических «рифах» у нас и пойдёт речь в настоящей главе.
Пилигрим и каннибал
Нет, это не рассказ о том, как каннибал съел пилигрима, а всего лишь разбор соответствующих слов, в которых произошли фонетические изменения нерегулярного типа. Такого рода явления, когда в одних и тех же условиях фонетическое изменение то происходит, то не происходит, встречаются в языке достаточно часто. К их числу относятся ассимиляция (уподобление) и диссимиляция (расподобление). Причём ассимиляция (как и диссимиляция) может быть полной или частичной.
Примером частичной ассимиляции может служить слово свадьба, которое образовалось из *сватьба (сравните слова сват, сватать). Под влиянием звонкого б глухой звукт перешёл у этого слова в д. Иначе говоря, звук т уподобился звуку б в отношении его звонкости. Произошла так называемая частичная ассимиляция по степени звонкости.
Особенно часто ассимиляция происходит у приставочных образований: раз-украсить, но рас-писать, рас-творить. Поскольку слова с приставками обычно представляют собой сравнительно поздние образования, ассимиляция в большинстве случаев не доставляет слишком больших хлопот этимологу. Иное дело — диссимиляция. Здесь изменения, как правило, бывают более «разнонаправленными», а подчас и несколько неожиданными.
Старое наше слово феврарь (из латин. Februarius [фебруa:риус]) перешло в февраль в результате расподобления: р ? р > р ? л. Между прочим, в древнерусском языке сохранились следы несколько иной диссимиляции: феуларь. Древнерусское слово вельблюдъ одно из своих л изменило в р (> верблюд). Выше мы уже видели, что в немецком языке слово Tartuffel изменилось в Kartoffel (t? t > k ? t). Латинское слово *medidianus [медидиa:нус] ‘полуденный’ (от medius [мeдиус] ‘средний’ и dies [дuэ: с] ‘день’) в результате диссимиляции превратилось в meridianus (d ? d > r? d); сравните наше слово меридиан. В латинском языке слово peregrinus [перегрu:нус] ‘чужеземец’ было образовано с помощью приставки per- ‘через, сквозь’, существительного ager ‘поле, земля’ и суффикса — in-. Буквальное этимологическое значение этого слова: ‘за полями, за землями (находящийся)’ или ‘по полям, по землям (странствующий)’ — к латинскому per agros [пер aгрос] ‘за поля, земли’ или ‘по полям, землям’. В поздней латыни слово peregrinus подверглось диссимиляции (r— r> l? r), и его новая форма pelegrinus послужила в конечном счёте источником русского слова пилигрим (сравните русские просторечные образования колидор и секлетарь, в которых произошло аналогичное фонетическое изменение).
Интересна история слова каннибал, которое к нам пришло через западноевропейские языки из туземных языков Вест-Индии. В Европу это слово было принесено испанцами, в языке которых слово canibal [кaнибал] ‘людоед, каннибал’ первоначально имело значение ‘кариб, житель Карибских островов’. Слово canibal возникло из caribal ‘кариб’ в результате диссимиляции: r — l (два плавных звука) > n — l. Мена r и n в процессе диссимиляции хорошо известна и из других языков. Например, латинское слово carmen [кaрмен] ‘песня’ возникло из *canmen (n— n> r— n). сравните глагол cano [кaно:] ‘пою’.
Однако не нужно думать, что диссимиляция, затрудняющая этимологический анализ, встречается только в словах иноязычного происхождения. Наше исконное слово блин(ъ) возникло из млинъ в результате расподобления двух носовых звуков: м — н > б — н. Слово млинъ относится к глаголу молоть так же, как клинъ относится к колоть, и этимологически означает: ‘(испечённый) из молотого’ (то есть из муки). Кстати, слово млинъ имеет также значение ‘мельничный жернов’, ‘мельница’. В диалектах русского языка подобное же фонетическое изменение (м — н > б — н) можно отметить у слова бладень ‘младенец’ (из младень).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95