Он пришлет камикадзе, запрограммированных на моментальную
смерть в случае провала, и тогда...
- Не пришлет, - перебил меня Сифоров, злая усмешка искривила
его губы, сразу сделав лицо капитана отталкивающим. - Геростарту
нужна информация, а не полсотни покойников. Стороннее
наблюдение за нашим "Центром" ничего ему не даст, и вопрос о
том, чем здесь занимаются на самом деле, для него останется
открытым.
Логика, снова безупречная и величественная госпожа ЛОГИКА.
- Хорошо, - сказал я, машинально похлопывая себя по карманам
в поисках сигарет (в этот момент ощущал я себя самым настоящим
"адвокатом дьявола" - пренеприятнейшая работенка). - Попробуем
по-другому. В операции задействован, надо думать,
не один человек, а многие десятки. Где гарантия, что завтра
кто-нибудь из них не исчезнет в неизвестном направлении? И
завтра же Герострат будет знать, что все это - примитивный
блеф, дезинформация, пустышка. Выведывать чужие секреты он
умеет. На то у него целый арсенал методов, наработанных, к
слову говоря, в настоящем, а не фиктивном Центре.
- Резонный вопрос, - признал Сифоров. - Утечка информации
в такой игре может легко обратить все наши усилия в прах. Но
дело в том, Борис Анатольевич, что об истинном предназначении
нашего Центра знаем мы трое, полковник Усманов, вы с ним теперь
знакомы, и еще двое человек из высшего руководства ФСК.
Все остальные убеждены, что это самый НАСТОЯЩИЙ Центр по прикладной
психотронике. Все, кому, конечно, положено иметь такие
убеждения. А если Герострат неглуп, а он неглуп, то должен
понимать, что похищение исполнителя опять же ничего ему
не даст, а на руководителя попробуй-ка выйди. Так что, Борис
Анатольевич, с этой стороны мы тоже защищены.
- Поздравляю, - сказал я, отметив для себя упоминание
о двоих "из высшего руководства ФСК".
- Какие-нибудь еще есть вопросы? - вежливо спросил Сифоров.
- Вопросов больше нет.
- Тогда пойдемте, я покажу вам центр управления нашей
мышеловкой.
Мы вышли из комнаты, и я обнаружил, что теперь коридор
пуст, хотя из-за дверей продолжал доноситься звук бубнящих
голосов и механический стрекот машинок.
- Как вам звуковое оформление? Магнитофонная запись. Предназначена
для посторонних ушей.
- Превосходно, - не удивился я. - Только, мне кажется, здесь
вы перегибаете палку. Это уже лишнее.
- Не скажите, Борис Анатольевич. Чему нас учит социалистический
реализм? Изображать действительность такой, какой ее
хотят видеть вышестоящие инстанции.
Что ж, отметил я, он шутит? Видно, все-таки поднялось у
человека настроение в связи с маленькой над моим скепсисом победой.
Мы неспешно поднялись на пятый этаж. Такой же коридор,
окно в том конце, окно в этом конце, одинаковые, как двойняшки,
двери. На двери кабинета, к которому привел нас Сифоров
висела простенькая табличка: "Вычислительный центр".
- Прошу, - сказал капитан, открывая дверь.
Снаружи она отличалась лишь этой непритязательной табличкой,
но здесь, за ней, оказался узкий тамбур, заканчивающийся
еще одной дверью: огромной, из сплошной стали, на невероятных
размеров петлях. Нечто похожее, пожалуй, можно
встретить на подводных лодках, или в каком-нибудь правительственном
бункере, построенном на случай ядерной войны.
Наверху в этом закутке между дверьми была закреплена
миниатюрная видеокамера. Я увидел, как она чуть заметно повернулась
на вертикальном удерживающем ее штоке, объектив
слепо уставился на нас. Сифоров тоже взглянул туда и помахал
рукой.
- Открывай, Пончик, открывай, свои, - пробормотал он.
Дверь с громким лязгом приоткрылась. Сифоров не без усилия
толкнул ее. Мы вошли в комнату, жмурясь от яркого света.
Это помещение было гораздо просторнее комнаты-"пустышки".
Окна были плотно зашторены, и в полную мощность работали лампы
дневного света. В центре помещения пребывало громоздкое устройство,
и еще какие-то металлические ящики вдоль стен, а на
полу - ковром переплетение кабелей, подсоъединенным разъемами
к центральному устройству; еще несколько пучков кабелей в разных
местах уходили в стены. За устройством - шкаф, облицованный
десятками десятками телевизионных экранов с четкими цветными
изображениями вестибюля и знакомых нам коридоров плюс дисплей
мудреного компьютера, на котором высвечивались одна за
другой яркие цветные схемы - сидел на вращающемся кресле маленький
круглый розовощекий субъект в грязноватой майке, которая
была ему не по плечу, а потому открывала взорам всех
желающих белый круглый животик, и поношенные трикотажные штаны.
Субъект левой рукой почесывал живот, а правой - вытягивал
из огромной коробки одну за другой шоколадные конфеты, лишь
время от времени отвлекаясь на то, чтобы отстучать на клавиатуре
компьютера загадочную комбинацию символов.
В комнате было из кого выбирать: у миниатюрного холодильника,
в дальнем конце, расположились еще двое гражданских, потягивающих
лениво "фанту" из высоких запотевших бокалов - но
я сразу догадался, кого здесь Сифоров называет "Пончиком".
Субъект по прозвищу Пончик развернулся вместе с креслом, встал
и пошел, протягивая на ходу вымазанные шоколадом пальцы.
Сифоров в ответ руки не подал, а даже несколько отшатнулся.
Субъект остановился и приготовился, видимо, уже обидеться,
но тут сообразил и старательно вытер пальцы о свои трикотажные
штаны. После чего снова полез к Сифорову с рукопожатиями, и
неистовому капитану ничего не оставалось другого, как ответить
на них. Правда, с чрезвычайно болезненной улыбкой на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74